Интервью

Это агентство Совета Европейского союза,задача которого оказывать "поддержку государствам-членам в ихусилиях по совершенствованию европейского оборонного потенциала вобласти кризисного регулирования и поддерживать европейскуюполитику безопасности и обороны, в том виде, в котором онасуществует в настоящее время, и будет развиваться в будущем". Такимобразом, мы должны заниматься сегодняшними потребностями, ипредсказывать требования, которые будут актуальны через 20-30лет.

В частности, Агентству поручено выполнение четырех главныхфункций. Они связаны с развитием оборонного потенциала;военно-техническим сотрудничеством; европейской обороннойпромышленно-технологической базой и рынком военной техники;развитием сотрудничества в области научных исследований итехнологий. Это довольно широкая сфера обязанностей, даже притом,что мы не выполняем каких-либо оперативных задач и не занимаемсяконсультациями по вопросам политики и стратегии обороны.

В работе Агентства участвуют все государства-члены ЕС, заисключением Дании, потому что Дания вышла из ЕПБО. Механизмфинансирования основан на ключевом показателе брутто национальногодохода. Несмотря на это, в настоящее время выделенные средства неочень большие. Наш бюджет на этот год составляет 20 млн. евро.Этого достаточно, чтобы выплатить зарплату сотрудникам иобосноваться в новом здании, после этого у нас останется 3 млн.евро для начала работы по проведению различныхтехнико-экономических обоснований.

Европейское оборонное агентство - это третье агентство,подчиненное Совету ЕС. Первые два, Спутниковый центр в Торрехоне иИнститут исследований проблем безопасности в Париже, перешли кСовету от Западноевропейского союза.

Наша организация обладает рядом уникальныхкачеств. Само агентство небольшое, но у него широкий круг задач ионо предназначено для выполнения потребностей своих владельцев -государств-членов. Агентство работает под управлением Руководящегосовета, в котором председательствует Хавьер Солана (он -руководитель Агентства, и поэтому мой начальник) и состоит изминистров обороны. Его заседания будут проходить в различномсоставе. Иногда на них будут присутствовать национальныеруководители военно-технических ведомств. Иногда на заседания будутприглашаться директора различных научно-технологических ведомств.На некоторых заседаниях будут присутствовать лица, ответственные заповышение военного потенциала. Когда мы приступим к настоящейработе, заседания совета будут проводиться в среднем каждые шестьнедель.

Почти все наши сотрудники откомандированы из различных организацийгосударств-членов, для которых мы будем выступать в качествевыделенного центра их объединенной деятельности. Мы будеморганизовывать беседы, семинары, рабочие группы и другие более илименее формализованные мероприятия, чтобы сделать агентство такимместом, где представители государств-членов смогут встречаться,чтобы сотрудничать в различных видах деятельности. Широта охватанашей деятельности – это сила нашей организации, она позволит намдобиться взаимного усиления в нашей работе.

ЗЕГВ прекратит свою работу в конце июня, и затем к нам перейдут еефункции. Я надеюсь на то, что мы сможем выполнять их исходя изцелостного подхода, что позволит добиться дополнительного усилениянашей деятельности за счет сочетания различных направлений работы.OCCAR - это межправительственное агентство, но оно не принадлежитЕС. Это агентство является собственностью своих шести акционеров изанимается строго закупками. Оно существует, чтобы управлятьпрограммами. Таким образом, это агентство недавно приступило куправлению программой «A400M Эрлифтер». Работа OCCAR в этом случаезаключается в управлении деятельностью подрядчика, в контроле засвоевременной поставкой самолетов по требуемой стоимости. В отличиеот OCCAR наша деятельность ведется на другом, более раннем этапе.Мы будем стремиться формировать консенсус в области приоритетоввоенного потенциала, а затем разрабатывать предложения, выдвигатьидеи и затем снова создавать консенсус, чтобы добиться еще большегов совместной работе. Возможно, что в будущем мы будем сами вестиуправление нашими проектами. Однако, в настоящее время, ярассматриваю нашу роль как дополнительную к OCCAR. Мы рассчитываемсоздать совместные программы, которыми затем мог бы управлятьOCCAR. Хотя никто не обязан обращаться к OCCAR для выполненияуправленческих функций, OCCAR делает эту работу хорошо и, вероятно,заинтересовано в такой работе.

В настоящее время у нас работаетприблизительно 30 человек, но как только мы закончим начальноекомплектование штата сотрудников летом этого года, их будет всего77 человек. Агентство подразделяется на четыре главных управления,каждое из которых соответствует одной из четырех главных функций,связанных с повышением военного потенциала; исследования итехнологии; вооружение; промышленность и рынок. Несмотря на это,обязанности тех, кто будет работать в управлении по исследованиям итехнологиям, не будут жестко регламентироваться должностнойинструкцией. Большую часть своего времени они будут работать винтегрированных проектных группах. Каждый раз, когда мы будемзаниматься решением конкретной проблемы, мы будем определятьлидера, который затем будет формировать интегрированную группу, наоснове сотрудников всех четырех управлений. По каждому вопросу,которым мы занимаемся, а в этом году у нас четыре флагманскихпроекта, мы исходим из единого целостного подхода, что, такимобразом, требует привлечения специалистов по всем четыремнаправлениям.

Наш непосредственный приоритет, которыйявляется предпосылкой для всего остального - это приступить кработе, укомплектовать штат сотрудниками и переехать в новоездание. Мы должны также разъяснять суть нашей работы. Агентствовызывает огромнейший интерес, но его концепция еще недостаточноуяснена всеми. Мы должны также лично познакомиться с каждым изнаших акционеров, представляющих 24 государства. Кроме этого, у насимеется рабочая программа на год, в которой определены четырефлагманских программы. В нее входят: вопросы европейского рынкавоенной техники; исследование по вопросам командования войсками,боевого управления и связи; боевые машины пехоты и беспилотныелетательные аппараты (БПЛА).

Нас по существу заставили заниматься изучением европейского рынкавоенной техники, потому что в сентябре прошлого года Комиссия ЕСвыпустила “Зеленую книгу” по этой проблеме. Однако я могу сказать,что мы уже добились первого успеха в этой области. Две недели назаду нас состоялось заседание Руководящего совета, на котором всестраны договорились начать процесс, направленный на заключение кконцу года соглашения об активизации конкуренции в области закупоквоенной техники. Мы будем, поэтому, весь этот год заниматьсяизучением и обсуждением вопроса разработки документа, который,вероятно, первоначально будет добровольным, юридически необязывающим, межправительственным кодексом поведения, который, какмы надеемся, подпишут все 24 страны. Военные закупки в значительнойстепени освобождены от правил, регулирующих европейский внутреннийрынок. Если к концу года нам удастся представить убедительный план,позволяющий перейти к тендерному процессу, это станет огромнымшагом вперед. Он также поможет Европе получать большую отдачу отинвестиций в оборону.

Командование, боевое управление и связь (КБУС) – это всегдапроблема в оперативной зоне развернутых войск. В настоящее время мывместе со штабом ЕС работаем над совместным исследованием КБУС. Онодолжно быть завершено в мае и позволит нам поставить три или четырерабочих цели. Со временем по результатам операции ЕС в Боснии иГерцеговине могут быть определены дополнительные направлениядеятельности. Кроме того, другой областью является спутниковаясвязь, где европейцы могли бы добиться большего, если бы мысовместно проанализировали эту проблему, которая является посуществу проблемой военного потенциала, и разработали коллективныерешения.

Заглядывая на два или три года вперед можно отметить, чтоприоритетные задачи будут определяться на основе научного анализавоенного потенциала, необходимого для поддержания целей ЕПБО. Нодля начала мы выбрали БПЛА и боевые машины пехоты, которыепредставляют интерес с общеевропейской перспективы. Различныестраны признают, что БПЛА - это новое важное направление и поэтомувкладывают капитал в свои собственные исследовательские программы.Однако конечный продукт не сможет быть достаточно хорошим с точкизрения функциональной совместимости и практического использования,если страны не будут сотрудничать между собой в этой области.Стоимость такой продукции также, вероятно, будет выше. Наша цельсостоит в том, чтобы точно отразить картину в масштабах всейЕвропы. Затем мы представим этот анализ нашему Руководящему советуи посмотрим, будут ли довольны такой ситуацией государства-члены.Если они не будут довольны сложившимся положением, то мы представимпредложения относительно того, как его упорядочить. Аналогичнобудет решаться вопрос с боевыми машинами.

Имеются предложения о большой программерасходов по разделу «исследования и технологии» на исследованиевопросов безопасности. С официальной точки зрения необходимо четкоразграничивать исследования вопросов безопасности и исследованиявопросов обороны. Министры обороны отвечают за исследованиевопросов обороны и деньги, предназначенные для этого, направляютсяиз бюджетов на оборону. Исследование вопросов безопасности можетфинансироваться по линии Комиссии ЕС. Несмотря на формальноеразличие, в реальном мире одни и те же компании могут заниматьсяисследованиями и разработкой самых разнообразных технологий. Вседело в том, чтобы сохранить формальное различие и все же добитьсятого, чтобы проводились наиболее актуальные исследования. Мы должнызнать, чем занимается Комиссия ЕС, чтобы быть уверенным в том, чтонам не приходилось по сути дела платить дважды за то же самоеисследование. И мы должны будем совместно использовать результатыисследований. Вполне возможно, что Комиссия ЕС даже сможетфинансировать определенные проекты, актуальные для нашегоАгентства.

Я не думаю, что когда-либо было столь трудноевремя для военных планировщиков. Это объясняется тем, что над нимивисит Дамоклов меч перехода от территориальной обороны к операциямс развертыванием за пределами своей страны и, одновременно,необходимо учитывать последствия технологической революции, котораяперемещает нас из индустриального века боевых действия в векинформации. У нас в Европе накопилось слишком много тяжелой военнойтехники. При этом мы испытываем недостаток во всех тех качествах,которые заканчиваются на “- сть”: способность к автономномувыполнению боевых задач, способность к быстрому развертыванию,мобильность и оперативная совместимость. Многие из них связаны сновыми системами наблюдения и связи, где технологии в гражданскойобласти резко идут вперед. Это как раз те перемены, к которым мыдолжны призывать правительства. Но так как наше Агентство маленькоеи со скромным бюджетом, мы должны выступать, в основном, каксовесть и катализатор.

Наше положение позволяет нам обеспечить совершенно убедительныйанализ положения во всей Европе. Хотелось бы надеяться, этопозволит нам обращаться к нашим акционерам,государствам-участникам, объяснять ситуацию и выяснять,удовлетворены ли они ею. Если они не удовлетворены, то мы можемпредставить предложения о том, как ее улучшить. В конце концов,именно 24 министра обороны должны будут договариваться об изменениинекоторых аспектов своих государственных планов и расходоватьденьги иначе, чтобы учитывать при этом европейское измерение. Ядумаю, что так все и будет, потому что в настоящее время уАгентства имеется большая политическая поддержка.

На самом деле, именно потому, что мыукомплектованы людьми из столичных ведомств, мы можем оказыватьвоздействие на столицы. Независимо от того, насколько мы хорошоосведомлены или изобретательны, нам не удастся оказать никакоговлияния, если мы будем просто заявлять о том, что, по нашемумнению, это является лучшим решением, а затем пусть они действуют,как хотят. Мы находимся в начале долгого пути, который мы, какАгентство, и все 24 государства-члена, должны будем пройти вместе.Нашему Агентству поручено быть составителем повестки дня этойдеятельности, но мы только тогда добьемся успеха, когда сможемпривлечь страны на свою сторону и обеспечить их постоянное участие.Они являются владельцами всех результатов нашейработы.

Совершенно наоборот. У нас уже естьевропейская политика безопасности и обороны и европейская стратегиябезопасности, в которой ясно излагается суть и цель ЕПБО. Агентствосуществует, чтобы позволить Европе сделать то, что представлено вдокументе по стратегии безопасности. Но в документе о стратегиибезопасности указывается, что если Европа возьмет на себя долюглобального бремени безопасности, то для этого потребуются рабочиеинструменты. В настоящее время, однако, у нее их нет, и она можетвыполнить свою задачу только частично. Роль Агентства заключается втом, чтобы попытаться восполнить пробел в средствах, потенциале,инструментах и инфраструктуре, или, выражаясь иначе, ликвидироватьразрыв, между тем, что Европа может сделать в настоящее время итем, что она хотела бы быть в состоянии делать вбудущем.

Все еще пока находится в зачаточномсостоянии. Однако уже созданы некоторые механизмы. Есть, например,Группа по военному потенциалу НАТО-ЕС, и я буду впервые участвоватьв заседании этого органа в апреле. Мы также планируем время отвремени приглашать на заседания Руководящего совета генеральногосекретаря НАТО и соответствующих заместителей генеральногосекретаря. Более того, хотя это еще не решено, Агентство можетполучить приглашение председательствовать на Конференциинациональных руководителей военно-технического ведомств, где донастоящего времени председательствовала ЗЕГВ. Эти связи, конечно,носят официальный характер. Я думаю, что на практике самые лучшиесвязи, позволяющие удостовериться, что мы не мешаем друг другу, этосвязи неофициальные. Я уже обсудил нашу рабочую программа на этотгод с Джоном Колстоном [заместителем генерального секретаря НАТО пооборонной политике и планированию] и Маршаллом Биллингсли[заместителем генерального секретаря НАТО по инвестициям воборону], чтобы выслушать их наблюдения по этому вопросу игарантировать, что в ближайшие месяцы мы не будем соперничать другс другом.

Некоторое сотрудничество предусматривается.Такие страны как Норвегия и Турция извлекут выгоду изадминистративных договоренностей, определяющих характер их связей сАгентством и позволяющих им иметь хорошую информацию о том, чтопроисходит в Агентстве. Таким образом, если, скажем, шестьгосударств-членов захотят объединиться для проведения конкретногопроекта, то они могли бы обратиться с просьбой о присоединении кпроекту, если бы того пожелали. Случай с Данией отличается отэтого, и здесь не предусмотрено никакой административнойдоговоренности. Это объясняется тем, что Дания - это государствоЕС, которое решило не участвовать в этой деятельности.

Здесь затрагиваются важные трансатлантическиепроблемы. Однако инициатива в значительной степени должна исходитьс американской стороны. Ведь именно США по существу ограничиваютпоток технологий через Атлантику и доступ европейских стран камериканскому рынку в отличие от довольно открытого доступа крынкам, который американцы имеют в Европе. США тратят намногобольше на оборону, чем Европа и, поэтому, подходят к этим проблемамс позиции силы. Если европейцам не нравится такая диспропорция вобмене технологиями и доступе к рынку, то самое правильное в такойситуации было бы инвестировать в укрепление обороннойтехнологической промышленной базы в Европе с тем, чтобы решать этивопросы через Атлантику на равных условиях. Способом достиженияэтого является преодоление фрагментации и содействие большейконсолидации, таким образом, с учетом весьма значительных расходовна оборону в Европе будет производиться более эффективнаяпродукция. Но это - долговременный проект. Относительноамериканского доступа на европейские рынки мы в Агентстве не будемменять ничего. По этому вопросу существуют большие различия вовзглядах между нашими 24 акционерами. Я подозреваю, что по этомувопросу все члены нашего Руководящего совета останутся при своеммнении.

Я, конечно, надеюсь, что так и будет.Убежден, что должна быть большая консолидация в обороннойпромышленности Европы. Более того, эта точка зрения была широкопринята с девяностых годов, и в последние годы уже сделанзначительный прогресс, особенно в определенных секторах, таких какаэрокосмическая промышленность. В других областях, например, вназемном и морском секторах консолидация еще не произошла. Яполагаю, что задача большего объединения по этому направлениюявляется оперативным и экономическим императивом. Тем не менее, каки при решении многих из этих проблем, Агентство может внести свойвклад в этот процесс только посредством консультаций ианализа.

К концу этого года часть нашей рабочейпрограммы на этот год, содержащая некоторые практические критерииоценки результативности работы, должна быть представленаРуководящему совету. Кстати, эти критерии позволяют определятьрезультативность работы государств-членов в той же мере, что иАгентства. Критерии результативности работы, которые я имею в виду,включают финансовые контрольные показатели увеличения доли расходовна европейские оборонные исследования и технологии на совместнойоснове и, возможно, некоторые показатели, основанные на критериях"готовности сил к применению", которые первой ввелаНАТО.