Речь

Большое спасибо, Иан.
Уважаемые гости, дамы и господа.

Я очень рад тому, что я сегодня здесь с вами в немецком фонде Маршалла. 
Как вы сказали, Иан, почти ровно десять лет назад, когда я начал свою работу в должности генерального секретаря НАТО, моя первая речь была произнесена здесь, в немецком фонде Маршалла. Поэтому я рад вернуться сюда и закончить свой мандат выступлением здесь, в этой же самой организации. Большое спасибо за прекрасное сотрудничество, которое существовало между нами все эти годы.

Как некоторые из вас, возможно, знают, в начале 2014 года, когда у меня впервые спросили, не хотел бы я стать генеральным секретарем НАТО, я поступил так, как поступал всегда. Я обратился за советом к своему отцу, а он сказал мне, что в НАТО мало что происходит. Поэтому идею о том, чтобы я принял предложение и уехал бы в НАТО, чтобы провести там несколько скучных лет, он воспринял без особого энтузиазма. Я очень внимательно прислушивался к нему, ведь он поступил на норвежскую дипломатическую службу в 1950-х годах. Он был министром обороны и министром иностранных дел. Он участвовал в большем числе встреч НАТО, чем любой другой норвежец. 

И, возможно, он был прав в том, что НАТО традиционно оставалась довольно статичной организацией. Но такие эпитеты как «статичный» и «спокойный» совсем не подходят для того, чтобы описать последнее десятилетие, которое пережил Североатлантический союз. 

С тех пор как я занял пост Генерального секретаря в 2014 году, мир вокруг нас сильно изменился. 

Мы стали свидетелями незаконной аннексии Крыма Россией. Появилось Исламское государство. Россия начала полномасштабное вторжение в Украину. Растет конкуренция с Китаем.  Мы пережили пандемию COVID.  Кибератаки стали еще изощреннее. Кроме того, все сильнее влияние климата на нашу безопасность. Этот список можно продолжить. 

Во время моего нахождения в должности Генерального секретаря поднимался вопрос, актуальна ли НАТО еще как организация. 

Про наш союз говорили, что он: разделен, устарел и находится в состоянии смерти мозга.

Но реальность такова, что мы остаемся: сильными и едиными. И это важно как никогда. 

За эти 10 лет мы пережили самую большую трансформацию, которая когда-либо происходила в течение одного поколения.

Мы укрепили нашу оборону. На нашем восточном фланге количество боеспособных военнослужащих выросло от нуля до нескольких десятков тысяч. Число военнослужащих в состоянии повышенной боевой готовности увеличилось от нескольких тысяч до полумиллиона. Двадцать три союзника теперь тратят на оборону не менее двух процентов от ВВП, еще десять лет назад таких стран было всего две.

Мы укрепили НАТО как институт. Наш общий бюджет удвоился, что позволило работать эффективнее.

Наша семья союзников и партнеров выросла. Черногория, Северная Македония, Финляндия и Швеция присоединились к нашему Союзу. Украина же сейчас ближе к НАТО, чем когда-либо прежде. 

В 2014 году мы оказывали Украине лишь незначительную поддержку. Теперь наша поддержка стала по-настоящему масштабной. Ее координация осуществляется через новое командование НАТО в Германии. 

Мы расширили круг наших партнеров на глобальном Юге. Углубили отношения со странами Индо-Тихоокеанского региона. Сотрудничество НАТО и ЕС достигло беспрецедентного уровня. 

Я горжусь тем, что занимал пост Генерального секретаря НАТО и что руководил этой организацией в течение решающего десятилетия.

Оглядываясь теперь на этот невероятный путь, позвольте мне вспомнить пять уроков, которые являются залогом успеха НАТО в будущем.

Во-первых, мы должны быть готовы платить цену за мир.  

Чем больше денег, тем сильнее наша оборона, тем эффективнее наши силы сдерживания, тем выше наша безопасность. 

С 2014 года расходы НАТО значительно выросли. Все государства-члены сегодня уже инвестируют в оборону не менее 2% ВВП или планируют достичь этого показателя в ближайшее время. Впервые общие расходы на оборону в Европе и Канаде превысили целевой показатель в 2%. 

Хорошо то, что мы выполнили обещание, данное десять лет назад. Плохо то, что этого уже недостаточно. 

Именно поэтому союзники по НАТО договорились тратить на оборону не менее двух процентов ВВП. 

Именно поэтому мы согласовали крепкие оборонные планы с конкретными целевыми показателями в области потенциала, которые определяют, что каждый союзник должен предоставить для нашей безопасности в плане вооружений, сил и оперативной готовности. 

Чтобы выйти на эти согласованные цели в ближайшие годы союзникам придется тратить на оборону значительно больше двух процентов ВВП.

Второй урок заключается в том, что свобода важнее, чем свободная торговля.

Еще не так давно многие государства-члены считали, что покупка газа у России — это просто коммерция. Это было неправильно.

Россия использовала газ в качестве оружия, пытаясь принудить нас к определенным действиям и помешать нам поддерживать Украину.

Мы не должны повторять эту ошибку в отношениях с Китаем. Зависимость от китайских редкоземельных минералов, экспорт передовых технологий и возможность иностранного контроля над критически важной инфраструктурой ослабляют нашу устойчивость и создают риски. Конечно, мы продолжим взаимодействовать с Китаем, но мы не должны гнаться за краткосрочной экономической выгодой в ущерб долгосрочным потребностям в области безопасности.

В то же время, и это очень важно, безопасность не может быть поводом для введения протекционистских мер в отношении друзей и союзников. Напротив, чем больше мы ограничиваем торговлю с потенциальными противниками, тем важнее сохранять открытые экономические отношения между всеми странами-союзниками.

Барьеры и тарифы между нашими странами приведут к увеличению расходов, снижению качества и подавлению инноваций.

Это подорвет нашу безопасность, потому что это подорвет силу наших экономик. 

НАТО победила в холодной войне не в последнюю очередь потому, что мы верили в открытую экономику и конкуренцию между нашими странами.

Помните, что во второй статье Вашингтонского договора — нашего учредительного договора — четко сказано, что мы должны способствовать развитию экономического сотрудничества между союзниками. Так что давайте относится к этому обязательству серьезно. Протекционизм, направленный против других союзников, не укрепляет нашу безопасность.

Третий урок заключается в том, что военная мощь является предпосылкой для диалога. Я знаю это еще со времен моей работы премьер-министром Норвегии. Мы должны разговаривать с нашими соседями. Как бы трудно это ни было. Но диалог работает только тогда, когда он подкреплен сильными силами обороны. Это было с предельной ясностью продемонстрировано в Украине.

Мы все хотим, чтобы эта война закончилась. Самый быстрый способ закончить войну — проиграть ее. Но это не принесет мира. Это приведет к оккупации Россией.

Сегодня президент Путин верит, что сможет добиться своих целей на поле боя. Он верит, что сможет взять нас измором. Именно поэтому он продолжает свою жестокую войну. Я не верю, что мы сможем изменить мнение Путина, но я верю, что мы можем изменить его расчеты. 

Давая Украине больше оружия, мы можем заставить Путина понять, что он не сможет получить желаемое силой, и это сделает текущую ситуацию настолько дорогостоящей, что ему придется признать за Украиной суверенное, демократическое право сохраниться в качестве суверенной, демократической страны. Парадокс в том, что чем больше оружия мы сможем поставить для Украины, тем выше вероятность того, что мы сможем достичь мира и прекратить войну. И чем более предсказуемой будет наша долгосрочная военная поддержка, тем быстрее закончится война.

Как заявил президент Зеленский, Россия должна быть участницей будущих мирных переговоров. Минские соглашения после первого вторжения России в 2014 году не принесли мира. Любое будущее соглашение должно быть подкреплено мощной военной поддержкой Украины и надежными гарантиями безопасности для обеспечения прочного мира.

Без стабильности в Украине не может быть устойчивой безопасности в Европе. Но никакой прочной безопасности для Украины не может быть без ее членства в НАТО. Двери НАТО открыты. Украина станет членом НАТО.

Переходим к четвертому уроку: военная мощь имеет свои пределы. Мы ясно увидели это в Афганистане.

После террористических атак 11 сентября было принято решение о вводе войск в Афганистан. Наша военная интервенция проходила под четким мандатом ООН. Она получила широкую политическую поддержку во всем Североатлантическом союзе. Мы уничтожили Аль-Каиду и не позволили Афганистану стать убежищем для международных террористов. Это значит, что наша миссия не была напрасной. Я чту память всех, кто пожертвовал своими жизнями ради этого. 

Но миссия в Афганистане слишком затянулась. Когда я возглавил НАТО в 2014 году, план состоял в том, чтобы через пару лет прекратить наше военное присутствие и перейти к политическому партнерству. Но и семь лет спустя тысячи наших солдат все еще оставались там. То, что начиналось как целенаправленная контртеррористическая операция, превратилось в масштабную миссию по строительству государства. 

Демократический и единый Афганистан с равными правами для всех был достойной целью. Но это было слишком амбициозно. Мы увидели, чего стоит затягивание миссии.

Спустя двадцать лет война все еще не была выиграна. Силы талибов росли. Единой афганской власти, которая могла бы взять на себя ответственность, когда мы ушли, не было. То, что афганское правительство и силы безопасности так быстро рухнули, показало, почему уйти оттуда было правильным решением.

То, что должно было быть стабильной и сильной государственной структурой, оказалось карточным домиком. Не было никаких оснований полагать, что, останься мы в Афганистане еще на двадцать лет, результат был бы иным. Таким образом, урок заключается в том, что цель любой будущей военной операции за пределами территории НАТО должна быть четко определена и должна быть честной в отношении того, чего мы можем достичь, а чего нет.

А теперь, я перехожу к пятому и последнему уроку. Он самый важный. Мы никогда не должны считать, что связь между Европой и Северной Америкой — это что-то само собой разумеющееся. НАТО не является организацией, данной свыше. Это результат осознанного выбора и политической воли. По обе стороны Атлантики раздаются голоса, призывающие Америку и Европу пойти разными дорогами. Но фиксация на краткосрочных национальных интересах вместо долгосрочного сотрудничества не принесет нам пользы.

Изоляционизм никого не спасет. Мы живем в мире, где все взаимосвязано. Проблемы безопасности слишком велики, а конкуренция слишком жесткая, чтобы любая страна могла выжить в одиночку. Инвестиции в трансатлантические отношения — единственный путь вперед, который обязательно ведет к успеху. 

Европейцы должны понять, что без НАТО в Европе не будет безопасности. Восемьдесят процентов расходов на оборону НАТО приходится на союзников, не входящих в ЕС. И дело не только в ресурсах.

Не будем забывать о географии. Невозможно представить себе безопасность европейского континента без Турции на юге, Норвегии на севере, США, Канады и Великобритании на западе. 

Трансатлантический Союз много сделал для Европы, проложив путь к более тесной европейской интеграции, к объединению Германии и распространению демократии и свободы по всей Центральной и Восточной Европе. Это урок истории, который европейцы не должны забывать.

Трансатлантический Союз много сделал и для США. Друзья и союзники Америки вносят незаменимый вклад в обеспечение безопасности и интересов США. Союзники по НАТО стояли плечом к плечу с США от Кореи до Афганистана. И платили за это высокую цену. 

Ложь, когда говорят, что европейцы — незаслуженно пользуются всем готовым. Ни у одной другой крупной державы нет такого количества друзей и союзников, как у Соединенных Штатов. Любая политика, направленная против этого, ведет к уничтожению одного из величайших достояний Америки.

Дамы и господа!

Когда десять лет назад я вступил в эту должность, я и представить себе не мог, насколько сильно изменится наша организация. Я не могу предсказать, что ждет нас впереди. Но в одном я уверен. Хотя проблемы, с которыми мы сталкиваемся, могут меняться, наш ответ остается прежним.

Мы, Европа и Северная Америка, сильнее и безопаснее вместе в НАТО.

Спасибо.