Выступление

Спасибо, Вольфганг, за вступительное слово.

И за то, что Мюнхенская конференция стала таким оживленным форумом для обсуждений.

Это приобретает еще большую важность в период таких потрясений и неопределенности, исходящих с востока и юга.

На этой неделе министры обороны стран НАТО приняли важные решения для противодействия вызовам с юга.

Мы договорились развернуть Постоянную военно-морскую группу в Эгейском море, чтобы оказать содействие в урегулировании кризиса с беженцами и мигрантами в Европе. Мы приняли решение активизировать разведку, наблюдение и рекогносцировку на турецко-сирийской границе.

И мы договорились активизировать нашу поддержку международной коалиции, ведущей борьбу с ИГИЛ.

Я буду рад ответить на ваши вопросы, связанные с этой проблематикой, позднее.

А сейчас я хотел бы сосредоточить внимание на вызовах с востока.

Россия – наш крупнейший сосед и международная держава. Мы видим самоуверенную Россию. Россию, которая дестабилизирует европейский порядок безопасности.

НАТО не стремится к конфронтации. Мы не хотим новой «холодной войны». В то же время наша реакция должна быть решительной.

Как же нам решить эту трудную задачу?

Я убежден, что ответ – в усилении обороны и углублении диалога.

Вместе они могут помочь нам достичь более высокого уровня стабильности в Европе. 

Позвольте мне начать с обороны.

Действия России в Украине вызвали решительную реакцию международного сообщества. Включая санкции, приостановку членства в Группе восьми и увеличение поддержки наших восточных партнеров.

НАТО проводит крупнейшее усиление коллективной обороны за последние десятилетия. Чтобы послать мощный сигнал для сдерживания любой агрессии или запугивания. Не для того, чтобы развязать войну, а чтобы предотвратить ее.

И поэтому сдерживание является одним из ключевых элементов нашей общей стратегии.

Современное сдерживание должно сдерживать сегодняшние, а не вчерашние угрозы.

Независимо от того, исходят ли они с востока или с юга. От государственных или негосударственных субъектов. Являются ли они гибридными, обычными или ядерными.

Сдерживание начинается с решимости.

Недостаточно чувствовать это. Это необходимо продемонстрировать.

На этой неделе министры обороны стран НАТО приняли важные решения в этой связи. Мы договорились усилить наше передовое присутствие в восточной части Североатлантического союза.

Это присутствие будет многонациональным.

Чтобы ясно дать понять, что нападение на одного союзника будут отражать не только национальные силы, а силы всего Североатлантического союза.

Передовое присутствие будет осуществляться на ротационной основе при поддержке программы учений. С надлежащей инфраструктурой и заблаговременным размещением техники для содействия быстрому усилению.

Явным признаком солидарности Североатлантического союза стало заявление Соединенных Штатов о планах значительного увеличения их военного присутствия в Европе. С большей численностью войск, большим числом учений и большим количеством заблаговременно размещенной техники.

Я ожидаю, что на нашей встрече в верхах в Варшаве в июле главы государств примут решение о дальнейшем укреплении обороны и сдерживания со стороны Североатлантического союза.

Наше сдерживание имеет и ядерную составляющую.

Риторика России, построение и учения ее ядерных сил направлены на запугивание соседей. На подрыв доверия и стабильности в Европе.

Обстоятельства, при которых НАТО пришлось бы рассматривать какое-либо применение ядерного оружия, представляются чрезвычайно маловероятными. Но не стоит думать, что ядерное оружие может быть применено в рамках обычного конфликта. Это коренным образом изменило бы характер любого конфликта.

НАТО продолжает сокращать количество единиц ядерного оружия. Мы обеспечиваем его безопасность, надежность и эффективность. Для сдерживания и сохранения мира. А не для принуждения и запугивания.

Наша политика в отношении противоракетной обороны была ясна с самого начала.

Она носит исключительно оборонительный характер. Она разработана для защиты нашей территории, нашего населения и наших сил от угроз извне евроатлантического региона.

Противоракетная оборона НАТО не разрабатывалась против России и не направлена против нее. Она не подрывает – и не может подорвать – российское стратегическое сдерживание.

Кроме того, мы предлагали России сотрудничать в области противоракетной обороны. Мы сохраняем транспарентность, продолжая разработку нашей программы.

В ответ на действия России мы значительно усиливаем оборону и сдерживание.

Некоторые испытывают озабоченность в связи с тем, что мы сползаем к эскалации с Россией.

Я понимаю эту озабоченность, но не разделяю ее.

Мы стремимся к более конструктивным отношениям и отношениям на основе сотрудничества с Россией.

Мы считаем, что оборона и диалог дополняют друг друга.

Диалог имеет много аспектов. Россия – постоянный член Совета Безопасности Организации Объединенных Наций.

И Россия сыграла конструктивную роль в достижении соглашения по ядерной программе Ирана.

Страны НАТО осуществляют взаимодействие с Россией на двусторонней основе и в многосторонних организациях, таких как ОБСЕ.

Совет Россия–НАТО – еще один важный форум для диалога с Россией.

Диалог нужен нам по ряду причин.

Важно способствовать стратегической стабильности. Четко доводить до России наши намерения, нашу позицию и наши ожидания. Диалог важен для повышения транспарентности и предсказуемости, а также для снижения риска инцидентов и аварий. А если они происходят, то для того, чтобы избежать эскалации между нашими силами. Случай со сбитым российским истребителем в воздушном пространстве Турции подчеркивает неотложную необходимость этого.

Я считаю, что нам следует усовершенствовать режим взаимных инспекций. И систему сообщений о наших военных учениях. Включая те, которые проводятся с кратковременным уведомлением.

Мы публикуем график учений НАТО на нашем сайте. Я предлагаю России делать то же самое.

И наконец, диалог важен для рассмотрения тех вопросов, по которым наши разногласия велики, таких как Украина.

Особенно в такие трудные времена, как сейчас.

У нас четкие принципы. Границы не должны нарушаться. Суверенные страны имеют право прокладывать свой собственный курс. Эти принципы являются основополагающими для европейской безопасности. Важно, чтобы мы взаимодействовали с Россией. Совет Россия–НАТО – хороший форум для более предметного взаимодействия.

Вчера я встречался с министром Лавровым, и мы договорились изучить возможности для созыва заседания Совета Россия–НАТО.

Дамы и господа, не может быть выбора между обороной и диалогом. Для обеспечения долгосрочной стабильности в Европе нам нужно и то и другое.

Я считаю, что учитывая сложную обстановку в области безопасности, с которой мы сталкиваемся сегодня, нам необходимо усилить оборону и углубить диалог.

Политическое взаимодействие не означает возвращение к сотрудничеству в обычном режиме. Мы находимся в новой реальности в отношениях с Россией.

Но нам необходим конструктивный диалог.

И он начнется, когда мы перестанем говорить, не слыша друг друга, и начнем говорить друг с другом.

(Аплодисменты.)

ВЕДУЩИЙ: Большое спасибо, Йенс. У нас есть время, чтобы задать, может быть, два или три вопроса. Кто хочет задать вопрос первым? Вопросы. Смелее. Франсуа, у вас уже была возможность вчера. Господин в середине.

МУЖЧИНА: (Вопрос на немецком языке)

ВЕДУЩИЙ: Да, пожалуйста.

КОНСТАНТИН КОСАЧЕВ (российский парламентарий): Константин Косачев, российский парламент. Господин Генеральный секретарь, ровно двадцать пять лет назад мы вместе подписали Парижскую хартию для новой Европы. В этом документе, если его перечитать, НАТО, как и ЕС, ни разу не упоминается в качестве компонента механизма общей безопасности в Европе. Как мы понимаем, развитие событий начало приводить в другое место. Не считаете ли вы, что НАТО в результате своего расширения, односторонних действий в некоторых странах, распространения своей компетенции, так называемой компетенции за пределами НАТО, несет ответственность за то, что произошло в нашей общей Европе и в отношениях между НАТО и Россией? Спасибо.

ВЕДУЩИЙ: И может быть один, третий вопрос. Я видел желающего, да, здесь, сзади.

РОБЕРТ ХАНТЕР (бывший постоянный представитель США в НАТО): Спасибо, Вольфганг. Роберт Хантер, бывший постоянный представитель в НАТО. Я был рад услышать, что Генеральный секретарь упомянул о своем вчерашнем обсуждении с министром Лавровым Совета Россия–НАТО как части сдерживания, обороны и диалога. Основополагающий акт Россия–НАТО и Римская декларация насчитывают девятнадцать областей возможного сотрудничества. Было бы интересно узнать, насколько вы можете об этом сказать, не хотела бы НАТО попытаться организовать взаимодействие с Россией в качестве способа проверить, готов ли господин Путин снова играть конструктивную, а не деструктивную роль в более широкой европейской безопасности?

ВЕДУЩИЙ: Йенс, у вас ровно четыре минуты, чтобы ответить на эти вопросы.

ЙЕНС СТОЛТЕНБЕРГ (ГЕНЕРАЛЬНЫЙ СЕКРЕТАРЬ НАТО): Во-первых, о противоракетной обороне. Как я сказал, она не разрабатывалась против России и не направлена против нее. Я всячески приветствую и фактически предлагаю России транспарентность в отношении разработки программы. Кроме того, я горячо приветствую соглашение по ядерной программе Ирана, в достижении которого Россия сыграла конструктивную роль. Но это то, что касается ядерных боеголовок, ядерного оружия. Иран и другие страны продолжают разрабатывать свои программы по созданию баллистических ракет, так что это угроза, которая по-прежнему существует. А наша программа направлена на противодействие угрозам извне евроатлантического региона, и мы продолжим осуществление программы, потому что угроза все еще сохраняется.

Во-вторых, о роли НАТО в расширении. Расширение – это процесс, который основан на основополагающем принципе, закрепленном в Хельсинкском Заключительном акте, о том, что каждая страна имеет право выбирать свой собственный путь. Поэтому мы уважаем страны, когда они хотят вступать в НАТО, и мы также уважаем страны, если они не хотят вступать в НАТО. И вопрос о том, вступят они или нет, должны решать 28 союзников и страна-кандидат. Ни у кого больше нет на это права, потому что каждая страна имеет право определять свой собственный путь. Затем мы, разумеется, рассмотрели вопросы и вызовы за пределами территории НАТО, например, на Балканах. Я думаю, что НАТО играла и играет важную роль в стабилизации Балкан. Мы сотрудничаем с партнерами со всего мира в борьбе с терроризмом, чтобы Афганистан не стал прибежищем для международного терроризма, и мы также сотрудничаем с партнерами в рамках многих других национальных конфликтов, потому что, если обстановка у наших соседей будет более стабильной, то и мы будем в большей безопасности.

Теперь об Основополагающем акте Россия–НАТО и Совете Россия–НАТО. Я считаю полезным использовать этот инструмент для развития диалога с Россией; но я должен подчеркнуть, что после аннексии Крыма мы приняли решение приостановить практическое сотрудничество, но оставить открытыми каналы для политического диалога, имея в виду также и Совет Россия–НАТО. Мы не восстанавливаем практический диалог, но мы хотели бы расширить политический диалог на различных уровнях, в том числе и в Совете Россия–НАТО.

Я был краток, как мог.

ВЕДУЩИЙ: Это было прекрасно. У нас есть время на один последний вопрос, если будет. Франсуа? Да, сейчас. Но коротко.

ФРАНСУА: Очень короткий вопрос. У России есть система ПРО вокруг Москвы. НАТО намерена продолжать создание своей системы ПРО. Существует ли какая-либо возможность для переговоров в какой-либо форме в отношении этих двух систем?

ЙЕНС СТОЛТЕНБЕРГ: Мы разрабатываем нашу программу – или систему – противоракетной обороны и мы предлагаем транспарентность. Кроме того, осуществляются двусторонние переговоры и контакты во многих областях между Соединенными Штатами и Россией. Я приветствую это, но я думаю мне следует оставить за Соединенными Штатами право ответить на вопрос о двусторонних контактах и возможных соглашениях с Россией.

ВЕДУЩИЙ: Г-н Генеральный секретарь, большое спасибо. Это было прекрасное первое заседание. Большое спасибо. Давайте поаплодируем Йенсу Столтенбергу.

(Аплодисменты.)