Утрата, стойкость и борьба за справедливость: истории трех украинок

Убедившись, что посылка максимально водонепроницаема, я отдала ленту и ножницы администратору, прыгнула в такси и поехала на Лычаковское кладбище – главное место погребения во Львове, моем родном городе. Когда Россия начала войну против Украины в 2014 году, военную часть кладбища расширили, и там хоронили погибших на войне. Мне хорошо знакомы крупные гранитные кресты с фотографиями погибших и золотыми надписями: «Вечная память герою». На одном из них имя, фамилия и фотография моего брата – Володи, – погибшего в 2017 году. Его могила – первое и последнее место, которое я навещаю во время поездок в Украину. На самом деле, я провожу там каждую свободную минуту. Только там рана в моем сердце кровоточит чуть меньше.

Но на сей раз, когда такси высадило меня у кладбища, я пошла не на могилу брата, а на соседний участок с подходящим названием Марсово поле. При Советском Союзе, по окончании Второй мировой войны там хоронили погибших военных после аннексии западной Украины. До этого там находились останки солдат австрийской армии, убитых на Первой мировой войне. После эскалации войны против Украины Россией в феврале 2022 года убитых было так много, что всех невозможно было похоронить на военном кладбище, где покоится мой брат. Пришлось хоронить их на Марсовом поле. Теперь там сотни новых могил, и появляются еще новые, и этот участок теперь шире первоначального кладбища.

Меня поразило множество новых могил с тех пор, как я последний раз была там всего несколько месяцев назад, и море флагов и горящих свечей рядом с ними. Мне надо было доставить посылку на одну из могил. Я не знала человека, похороненного там. Знала, что его звали Андрей и знала его фамилию, потому что у них с сестрой одна фамилия, хотя с его сестрой мы не были лично знакомы. По телевизору в Лондоне показывали интервью с ней у могилы ее брата, и я узнала это место – Марсово поле в моем родном городе. Мне тоже было знакомо ее состояние. Она сказала, что никогда не простит России безвременную гибель брата.

Посылка была для Натальи – сестры, скорбящей по брату. Моя книга «Смерть солдата. История, рассказанная его сестрой» только что вышла на украинском языке, и мне хотелось, чтобы у нее была эта книга. Я надеялась, что это может хоть немного притупить боль или хотя бы напомнить ей, что она не одна. Я решила, что в следующий раз, когда поеду домой, оставлю книгу, хорошо завернутую в полиэтилен, чтобы выдержать натиск осенней погоды, там, где она ее точно найдет: там, где покоится ее брат. На могиле Андрея была гора цветов: значит, Наталья часто навещает. Я положила книгу между букетами вместе с запиской с извинениями за вторжение в ее скорбь.

Около 80% украинцев знают кого-то, кто был убит или ранен, сражаясь на войне агрессии, развязанной Россией в феврале 2022 года. Помимо военных потерь растут потери среди мирных жителей в результате постоянных российских ударов по школам, садам, больницам и обычным жилым домам. Целые районы были уничтожены. Мариуполь, Бахмут, Попасная, Рубежное, Авдеевка отныне – города-призраки. Почти 4 миллиона человек – внутренне перемещенные лица, и в мире теперь более 6 миллионов украинских беженцев. Многие потеряли связь с родными и близкими. ПТСР и другие психические расстройства широко распространяются и станут проблемой не только для ветеранов войны, но и для всего общества. Украина как страна тонет в скорби. Но скорбь лишь заставляет сражаться.

Вооруженные Силы Украины – олицетворение союза общества и армии. Армия опирается на труд огромного добровольческого движения, заполняющего лакуны в поставках. Друзья и семьи тех, кто сражается на фронте, регулярно собирают средства на разные предметы: от беспилотников до аптечек. Именно гражданское население обеспечивает армии новобранцев. Поэтому гибель военного часто означает гибель кого-то, кто еще вчера был гражданским. Большие потери в армии означают, что завтра еще большему числу гражданских лиц нужно будет взять в руки оружие.

Вооруженные Силы Украины – народная армия; большая часть армии – люди разных профессий, которые пошли добровольцами или были призваны в армию в разные периоды мобилизации с 2014 года и особенно с февраля 2022 года. Эти мужчины и женщины взяли в руки оружие не потому, что выбрали эту профессию, а по необходимости и из чувства долга перед страной. Они отказались от своей жизни на гражданке, чтобы защищать жизнь родных и близких, чтобы украинцы могли выбрать демократическое будущее, которое они строили, и отвергнуть будущее, которое хочет навязать им авторитарный оккупант.

В своем интервью у могилы брата Наталья сказала, что пыталась отговорить его идти воевать, но он настаивал на своем. Она пыталась защитить его, а он погиб, защищая страну. Не знаю, нашла ли Наталья мою книгу. Если нашла, могу лишь надеяться, что книга дала ей хоть немного утешения.

«Мам, помнишь, когда мы были семьей и любили друг друга»? Андриана Арехта, сержант специального подразделения ВСУ рассказала о своем разговоре с сыном. Во время интервью для документального фильма Би-Би-Си ‘Ukraine: Women at war’ она едва сдерживала слезы. Уже много месяцев, как она не обнимала сына. Когда у нее брали интервью, она лежала в военном госпитале после серьезных ранений в бою. У ее подразделения не было бронемашины, и они передвигались на гражданском автомобиле, переданном добровольцами. Поэтому, когда в 2022 году она наехала на противопехотную мину недалеко от Херсона, у нее не было защиты, как на бронемашине. Ей повезло, что она осталась жива после взрыва.

Андриану хорошо знают в Украине как одну из основательниц Женского ветеранского движения. Россия демонизирует ее как «нацистского палача» по аналогии с нацистскими эскадронами смерти времен Второй мировой. Но я знаю Андриану как стеснительную и в то же время чрезвычайно решительную женщину. Мы познакомились в 2018 году, когда она приехала в Соединенное Королевство для продвижения документального фильма о жизни женщин на передовой «Невидимый батальон». В тот период многие в мире верили рассказам кремлевской пропаганды о «внутреннем конфликте» на востоке Украины и под этим влиянием считали Россию посредником в деле мира, а не зачинщиком войны. Поэтому женщины-военнослужащие должны были объяснять, почему идет эта война, в чем причина и какова потенциальная эскалация в будущем, прежде чем они могли говорить о гендерном характере своей службы.

Андриана прекрасно справлялась с этой задачей: она пошла в добровольческий батальон сразу после протестов на Майдане в 2014 году, когда стало понятно, что недостаточно защищать демократию на баррикадах – ее надо защищать тоже на поле боя. Она пошла служить штурмовиком, но официально была зарегистрирована в ВСУ как швея. Из-за патерналистского наследия советского трудового законодательства путь к большей части военных специальностей женщинам был закрыт. Но на фронте очень нужны были все специальности, и женщинам ставили те задачи, которые надо было решать, даже если на бумаге их участие ограничивалось гендерными функциями.

Помимо того, что это документальный фильм, «Невидимый батальон» стал мощной информационно-просветительской кампанией, продвигаемой группой женщин-ветеранов и ученых-феминисток. Они проанализировали хрупкое положение женщин в вооруженных силах и лоббировали поправки к закону. Они добились удивительных результатов: помимо пересмотра закона им удалось обратить внимание на восприятие службы в Украине в зависимости от гендера. В первые годы войны освещение в СМИ, судя по всему, колебалось между превращением в сенсацию женщин, которые «пошли за своими мужьями в окопы», и демонизацией женщин, которые «должны были понимать, что женщинам на войне не место». Активистки «Невидимого батальона» оспаривали это неверное представление и настаивали на том, что о женщинах в армии надо судить по заслугам, а не по гендеру. Благодаря их усилиям удалось постепенно изменить образ, создаваемый СМИ, и отношение общества к женщинам-военнослужащим.

Андриана была среди тех, кто активно участвовал в этой кампании. Она боролась с препятствиями, мешавшими ей и другим женщинам-военнослужащим нести службу без какой бы то ни было структурной или привычной дискриминации, но при этом она поняла, что ее самый крупный противник – женоненавистнический враг. Андриана знала о многочисленных случаях пыток и сексуального насилия против женщин в российском плену, и поэтому она очень внимательно выбрала свой позывной – «малыш». Поскольку это слово мужского рода, если бы сообщения для нее были бы перехвачены россиянами или их ставленниками, они бы не заподозрили, что речь идет о бойце женского пола.

Российская армия применяет изнасилование как метод ведения войны. Мир осознал масштаб связанного с конфликтом сексуального насилия, совершенного российскими солдатами, в 2022 году, после освобождения оккупированных регионов Украины. Размах преступлений стал очевиден. Украинцы знали, чего ждать от эскалации войны. Они были в курсе того, что оккупационные власти на годы лишили их соотечественников в оккупированном Крыму и в районах на востоке Украины всех основных прав. Вот почему с началом полномасштабного вторжения в армию пошли служить не только мужчины, но и тысячи женщин. Одни считали, что должны быть вооружены, если враг подойдет к их дому, а другие были преисполнены чувством долга и шли защищать страну. По каким бы причинам они ни пошли воевать, по состоянию на октябрь 2023 года в украинской армии числится более 62 000 женщин, причем более 43 000 – военнослужащие. Остальные, почти 20 000, занимают административные должности и выполняют медицинские функции, помимо прочих. По сравнению с 2014 годом доля женщин в ВСУ увеличилась в общей сложности почти на 25%, а число военнослужащих выросло больше, чем в два раза.

В феврале 2022 года Андриана отвезла сына в безопасное место и снова пошла в армию. «У меня погибло больше ста друзей. Даже не знаю, сколько телефонных номеров надо удалить», – сказала Андриана съемочной группе Би-Би-Си. «У меня отняли лучшие годы жизни», – добавила она. «Отняли даже мечты». Несмотря на свои серьезные ранения, Андриана решительно настроена на полное выздоровление и возвращение на фронт. Она полна решимости продолжать сражаться, чтобы ее сыну не надо было идти воевать.

Во время публичных обсуждений меня часто спрашивают, почему украинцы делают такой упор на победе и справедливости, а не на прекращении огня и мире. Жизнь в условиях российской оккупации, с ее камерами пыток, произвольными задержаниями и братскими могилами к миру не приведет. Хотя гибнут именно украинские граждане, народ этой страны по-прежнему готов бороться, сколько потребуется. Этот вопрос часто задают люди, не понимающие, что Москва – репрессивная империалистская держава, которую не интересует игра по правилам демократического порядка. Чтобы сохранить, как минимум, фасад своей имперской мощи, ей нужно постоянно расширять свои границы, превращая соседние с ней суверенные государства в буферную зону. Единственный способ добиться мира с Россией – победить ее.

До сих пор России удавалось уйти от ответственности за совершение гнусных преступлений не только в Украине, но еще и в Чечне, Грузии, Сирии и в других точках на планете, где действуют ее наемники. Она пользуется безнаказанностью, предоставленной ей мировыми лидерами, которые продолжают вести торговлю с агрессором и помогают ему таким образом развязывать войны. Свидетельские показания людей, которые продолжают документировать российские военные преступления и выступать против безнаказанности, жизненно важны, чтобы прекратить агрессию и привлечь виновных к ответственности. Вот почему российской захватнической армии, готовившейся к полномасштабному вторжению в Украину, дали расстрельный список активистов.

Как сказала в январе 2023 года украинская писательница Виктория Амелина в интервью на фестивале в Картахене: «В начале вторжение оккупационные российские войска привезли с собой не только парадную форму, но и мешки для трупов. Они думали взять Украину за три дня, и мы уверены, что эти мешки предназначались для писателей, мэров, для людей, которых пытают и убивают на оккупированных территориях».

В июне 2023 года Виктория погибла во время российского ракетного удара по ресторану. После ее гибели ее коллеги из украинского ПЕН-клуба создали проект, посвященный деятелям культуры, убитым на войне, которую ведет Россия. История Виктории теперь вошла в их мрачную базу данных.

После российского полномасштабного вторжения писательница, поэтесса, автор детских книг Виктория приступила к расследованию военных преступлений. Она ездила по освобожденным территориям и беседовала с людьми, пережившими российскую оккупацию. Она хотела задокументировать их показания о военных преступлениях. Потому что ложь преуспевает, когда не рассказывают правду. Как писала Виктория, когда о таких событиях, как Холокост и Голодомор «не рассказывают до конца, мы вынуждены не доверять друг другу. Чем ты был? Голодал или забирал всю еду в 1933? (…) Со страхом смотрел из окна, как забирали евреев, или взял их к себе»?

Вопросы, заданные Викторией, актуальны и сегодня. Кем были мы в 2014 году? Теми, кто терпел российскую агрессию и закрывал глаза на нарушение международного права в самом центре Европы, или теми, кто боролся с российской безнаказанностью? Кем были мы в 2022 году? Теми, кто утверждал, что Украина падет за три дня, или теми, кто выступал за то, чтобы снабдить ее всем необходимым, чтобы выдержать натиск? Кем мы будем по мере того, как эта война продолжается: теми, кто настаивает на прекращении огня, из-за которого следующая волна вторжения принесет еще больше мешков для трупов? Или мы будем теми, кто будет отстаивать победу Украины, с тем чтобы народ этой страны добился правосудия и смог залечить свои раны?

Наталья, Андриана и Виктория пережили то, что переживают многие украинцы. В украинском обществе преобладают общая травма все больших утрат, незыблемая воля к победе и жажда правосудия как ключ к прочному миру. Не хватает доверия к демократическому миру: готов ли он сделать все необходимое, чтобы Украина добилась успеха, защитив таким образом демократию во всем мире?

С Марсового поля я пошла на могилу Виктории. Она тоже похоронена на Лычаковском кладбище. Я принесла с собой букет, который мне вручили после выступления на книжном фестивале. Она тоже должна была там быть. Ее читатели тоже должны были вручить ей цветы. Я оставила букет на ее могиле и пошла в военный пантеон почтить память брата. Это единственное место, где рана в моем сердце кровоточит чуть меньше.