Задача новаторства для НАТО

20 июля 1969 года астронавты Нил Армстронг и Эдвин «Баз» Олдрин стали первыми в истории людьми, высадившимися на Луну. Это достижение стало результатом работы, инициированной за восемь лет до того Президентом США Джоном Ф. Кеннеди, поставившим непростую задачу: «высадиться на Луну и безопасно вернуться на Землю». Как сказал президент, речь шла в то время не просто о технологическом по своему характеру вызове, а о более крупной «развернувшейся в мире борьбе между свободой и тиранией… (за) умы людей повсюду, пытающихся выбрать свой путь».

Это историческое событие произошло на фоне беспокойного периода неопределенности – общественных беспорядков в стране и растущего геополитического конфликта. Стратегический соперник, Советский Союз, обозначил свой статус растущей сверхдержавы, неожиданно осуществив в 1957 году запуск первого спутника на околоземную орбиту. Это стало началом «космической гонки», первоначально заставшей США врасплох и неподготовленными, из-за чего Америка досадным образом отставала еще несколько лет. Только благодаря далеко идущей новаторско-инвестиционной программе США удалось вырваться вперед и выиграть гонку.

Исход этой гонки решило не количество патентов, не объем расходов на НИОКР или число инженеров и научных работников. Важнейшим для победы стало то, что была намечена четкая цель, вдохновившая людей и предприятия на методичное решение проблем комплексных систем, архитектуры и компонентов, сопряженных с этой целью. Добиться цели удалось благодаря тому, что получило название тройной спирали, где государство, промышленность и научно-исследовательские структуры вели совместную работу над общими задачами. С задачей справились, потому что было четко указано, какие вызовы нужно преодолеть и как измерять успех на каждом этапе. Ключевым фактором стало то, что для оценки успеха использовались только показатели результативности, подвергавшиеся проверке на истинность. Либо получалось, либо нет. С задачей либо справлялись, либо нет.

Сейчас, быть может, аналогичный период. Соперники Североатлантического союза крепнут, и, как до этого в космической гонке, при соперничестве потребуется новаторство в новых и в большой мере прорывных технологиях. На встрече руководителей в Лондоне в 2019 году Североатлантический союз определил семь областей, в которых создание новых и потенциально прорывных технологий «окажет большое влияние на развитие военных сил и средств в будущем»: данные, искусственный интеллект (ИИ), автономность, космос, гиперзвуковые технологии, квантовые технологии и биотехнология.

Сразу возникает вопрос для руководителей: «Североатлантический союз впереди или позади?» Чтобы должным образом ответить на этот вопрос, нужно так его поставить, чтобы ответ поддавался измерению и его можно было опровергнуть или подтвердить. Например, разработал ли член Североатлантического союза аппарат, способный безопасно преодолеть расстояние между Нью-Йорком и Парижем со скоростью Мак 10? Ответ на этот вопрос поддается измерению и опровержению. В вопросе не уточняется, как производить такой аппарат и как нужно сконструировать архитектуру и компоненты. Или сколько нужно патентов и инженеров. Но в вопросе четко намечена цель, с помощью которой можно поставить задачу перед государством, промышленностью и научными кругами и вдохновить их, как сделал Президент Кеннеди.

В эпоху бюджетных ограничений Североатлантическому союзу нужно мудро инвестировать в новаторство, чтобы избежать повторения «шока от спутника» в будущем. Однако вероятность возникновения подобных шоков будет возрастать, если не ясно, где Североатлантический союз отстает от конкурентов, а где он их опережает. До сих пор подход заключался в том, чтобы следить за работой стран: сколько подано заявок на патенты, сколько работает научных сотрудников, каков объем инвестиций в НИОКР, сколько новых технологических компаний учреждено и профинансировано. Иными словами, вкладывайся и надейся на лучшее. Эти показатели, конечно же, полезны, но по ним сложно точно предсказать, каким странам удастся внедрять новации так, чтобы это было потенциально важно. Удалось бы НАТО на основе этих показателей предсказать успешный запуск спутника Советским союзом?

Большим фактором ускорения в гонке за освоение космического пространства стало то, что были четко намечены показатели результативности: безопасно вывести спутник на орбиту, затем доставить на орбиту животное, затем человека и так далее. В один из периодов самого большого новаторства в мировой истории не было вопроса о том, кто впереди и кто позади. Этот опыт может помочь нам составить более четкую картину сегодня. Новаторство неустанно продвигалось вперед благодаря тому, что ставились конкретные непростые задачи. Президент США обозначил конечную цель: совершить полет на Луну и вернуться обратно. Вслед за этим возникла целая вереница промежуточных этапов и второстепенных задач: вывести астронавтов на орбиту, поставить перед ними задачу по управлению космическим кораблем на орбите, выполнению стыковок на орбите, работ в открытом космосе и т.д. Каждое из этих условий было необходимо, чтобы попасть на Луну и, что столь же важно, вернуться обратно.

Вместо того, чтобы вкладывать средства и надеяться на лучшее, Североатлантический союз мог бы сосредоточиться на том, чтобы высоко поднять планку результативности, а затем дать возможность тройной спирали сделать свое дело. Для решения самых насущных или значительных проблем, Североатлантический союз мог бы создать официальные конкурсы с премиями и стимулами, поощряющими новаторов постараться, как следует. Этот подход хорошо проявил себя в прошлом, и в настоящий момент используется несколькими промышленными компаниями, государственными учреждениями и частными филантропами, чтобы стимулировать новаторство. Премия Ansari X стала стимулом для конструктора Берта Рутана, успешно разработавшего многоразовый коммерческий космоплан. В 20-е годы премия Ортига подтолкнула мало известного пилота авиапочты к разработке специального самолета и одиночному перелету на этом самолете через опасную северную часть Атлантического океана. Наверное, Чарльз Линдберг не стал бы рисковать жизнью, если бы его не ждала премия или слава. Это, пожалуй, самый знаменитый исторический пример (соответствующий духу Североатлантического союза: летчик одной из стран-союзниц смело решает трансатлантическую проблему). И таких примеров еще много.

Важнейший вопрос – как определить эти трудные задачи. Начать эту работу можно с того, чтобы научные и государственные учреждения дали оценку нынешним последним достижениям каждой технологии или области применения. Они могут описать текущие предельные возможности и наметить конкретные задачи для решения. Предприятия, филантропы и научно-исследовательские институты могут создавать конкурсы и премии и рекламировать их, поощряя всех в тройной спирали к решению этих задач.

Но задачи сегодняшнего дня – лишь один вид проблем, которые надо обнаружить. Североатлантическому союзу нужно будет прогнозировать проблемы, которые могут возникнуть в будущем в результате изменений в технологиях, обществе и прочих факторов, и готовиться к ним. В Университете Джонса Хопкинса идет работа над методом «проверки на будущее» при открытии проблем, с тем чтобы выявлять проблемы на перспективу. Мы стремимся к открытию проблем, которые могут возникнуть в ближайшем и в далеком будущем. Исходя из нашего исследования процесса новаторства, мы считаем, что это предполагает анализ трех разных перспектив неопределенности: вероятное, достоверное и возможное. Все они представляют собой разные степени неопределенности, и при этом встают разные вопросы.

Возможное – далекая неопределенная перспектива. Здесь не делается попытка предсказать это будущее, а определяются варианты альтернативного будущего на основе долгосрочных тенденций и прорывных факторов. Разработка этой стратегической перспективы призвана обнаружить вызовы, с которыми Североатлантический союз может столкнуться в широком диапазоне возможных сценариев. Например, как выглядит будущее космической медицины и какие проблемы могут там возникнуть?

В отличие от этого горизонта достоверное – более близкая перспектива, где можно предугадать или определить направление и темпы технологических перемен. При этом рассматривается воздействие новых технологий на существующие потенциалы и ресурсы Североатлантического союза. Например, как обеспечить защищенную спутниковую связь, если квантовые компьютеры могут без труда вскрыть шифр?

Анализ вероятного – это анализ конкретных, четко определенных проблем, которые можно решить с помощью традиционного инженерного или политического инструментария. Искомые результаты ясны и поддаются измерению. Решения либо получаются, либо нет. Они «вероятны», потому что вероятность решения этих проблем можно просчитать на основе процента успеха инженерных и политических решений, принятых ранее. Например, как с помощью сетевых диагностических устройств предсказывать опасность для здоровья астронавта и безопасно сообщать об этом медикам и в центр управления полетом? Это, как правило, вотчина тех, кто уже действует в тройной спирали.

Возможное, достоверное и вероятное взаимосвязаны. Анализируя все три можно создавать потенциалы и расширять наши технологические варианты, чтобы решать проблемы, с которыми Североатлантический союз сталкивается в данный момент, а также те, которые могут возникнуть в будущем. Открытие проблем – динамичный процесс, при этом движение идет в обе стороны. При напряженном размышлении о будущем мы ставим трудные задачи, которые могут подхлестнуть новаторство сегодня, а радикальные решения, обнаруженные сегодня (например, геномное секвенирование, нейронные сети, блокчейн и т.д.) создают совершенно новые варианты будущего, которые мы анализируем и исследуем.

С помощью этого подхода Североатлантический союз может с большей уверенностью заняться двумя критически важными вопросами: «Какие самые важные проблемы надо решать сейчас и в будущем?» и «Какие конкретные задачи надо поставить, чтобы поощрить структуры в тройной спирали к их решению»? В недавно опубликованной в «Вестнике НАТО» статье руководитель Новаторского отдела НАТО описал многочисленные ресурсы, которыми располагает Североатлантический союз, чтобы добиваться прорывных инноваций, в частности: «изобилие научно-образовательных учреждений мирового класса, лучшие ученые, удивительно изобретательные молодые компании и хорошо сформировавшаяся и богатая ресурсами финансовая экосистема». Четкая схема, чтобы открыть самые важные проблемы, которые нужно решать, и верные задачи, чтобы поощрять ресурсы Североатлантического союза к их решению, – самый верный способ сделать так, чтобы Североатлантический союз продолжал опережать конкурентов в неопределенном будущем.

Это шестая статья из мини-серии о новаторстве, посвященной технологиям, которые страны НАТО стремятся внедрить, и возможностям, которые это откроет для обороны и безопасности Североатлантического союза. Предыдущие статьи: