Личный взгляд на отношения НАТО и России

В течение многих лет большая часть моего времени, внимания и личной энергии были направлены на продвижение вперед сотрудничества НАТО и России. Вплоть до марта 2014 года, более семнадцати лет, взаимоотношения НАТО с Россией развивались довольно хорошими темпами, и их результатом стали конкретные и значительные общие проекты. Так что наблюдать за тем, как в одночасье из-за решения, принятого в ночь с 22 на 23 февраля 2014 года (о чем сам Президент Путин рассказал в документальном фильме, вышедшем в эфир в 2015 году), развалилось все созданное за долгие годы сложных переговоров и значительных вложений, стало крайним разочарованием.

Медовый месяц

Когда я пришла работать в НАТО в 2004 году, в отдел, занимающийся Россией, отношения с этой страной разительно отличались. Только недавно, в 2002 году была принята Римская декларация, учредившая Совет Россия–НАТО (СРН), и это стало важным переходом в более высокую категорию по сравнению с Основополагающим актом Россия–НАТО 1997 года. НАТО относилась с большим оптимизмом и возлагала большие надежда на то, что конфронтационное наследие времен «холодной войны» окончательно станет уделом прошлого, а новая эпоха сотрудничества с Россией поможет развеять какие-либо подозрения, оставшиеся с прошлых десятилетий.

Хотя энтузиазм был более заметен со стороны НАТО, с российской стороны тоже ощущался энтузиазм. Россия всегда серьезно относилась к НАТО, и по этой причине она до сих пор уважает эту организацию и ценит СРН, какой бы ни была риторика в последние годы. В НАТО многие ожидали, как бы наивно это ни казалось по прошествии времени, что история отношений НАТО и России могла бы развиваться по аналогии с историей Европейского союза. Успешная работа в одной области, представляющей общий интерес, перетечет в другие области, и это положительно скажется на общем контексте наших взаимоотношений.

В те годы скептические голоса отметались как пережитки «холодной войны». Когда эти голоса раздавались в рядах новых членов НАТО, их зачастую подозревали в том, что они стали заложниками своей истории. Россия с готовностью интегрировалась или присоединялась к западным структурам; благодаря высоким ценам на нефть и более открытой экономике в России быстро формирующийся российский средний класс рос, путешествовал и открывал для себя, что Запад довольно приятный. Возвращение обратно в «холодную войну» казалось невозможным, и казалось невозможным, чтобы кому-то в России хотелось этого.

Нам хотелось много всего делать вместе, и мы стали много всего делать вместе.

Например, мы вместе работали над стабилизацией Афганистана. Хотя ни у России, ни у Афганистана не было ни малейшего желания рассматривать вопрос об участии российских военнослужащих в миссии Международных сил содействия безопасности под руководством НАТО, Россия способствовала выполнению НАТО своего мандата: Россия разрешила транзитное следование через свою территорию, организовала учебную подготовку специалистов по техническому обслуживанию вертолетов и предоставила запчасти к вертолетам по льготным ценам. В течение многих лет Россия и НАТО также успешно готовили сотрудников из Афганистана, Пакистана и Центральной Азии к борьбе с незаконным оборотом наркотиков.

НАТО согласилась предоставить России новаторскую и безопасную технологию утилизации, чтобы помочь с ликвидацией устаревших боеприпасов из Калининграда. На переговоры по этому проекту ушло полтора года, и страны НАТО и Россия вложили в него несколько миллионов долларов.

НАТО и Россия создали центры, между которым была налажена связь, для наблюдения за полетами гражданских судов и перехвата самолетов-нарушителей. Речь идет о проблеме, которую обнажили события 11 сентября.

НАТО также помогала России с технологией спасания подводных лодок, благодаря которой в 2005 году удалось спасти жизнь семи российских моряков.

Не далее как в 2013 году НАТО и Россия решили сотрудничать в организации безопасного вывоза химического оружия сирийского режима. После многих месяцев сложных переговоров в начале 2014 года соглашение было не за горами.

И еще много всего. В те годы кипела совместная работа в отделе, занимавшемся Россией. Российское представительство было больше, чем представительство любой другой страны-партнера и некоторых стран НАТО, поскольку России и нам нужно было все больше специалистов для работы над растущим количеством общих проектов.

Разумеется, не все было прекрасно. У нас тоже были значительные разногласия, например, в связи с решением НАТО о создании ее собственной системы противоракетной обороны или решением России о приостановлении выполнения Договора об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ). Однако желание работать вместе в областях, представлявших общий интерес, в надежде на то, что выработка общей позиции по одним вопросам поможет нам справиться с разногласиями по другим, сохранялось в течение многих лет. Но, к сожалению, вышло наоборот.

Непримиримые разногласия?

Сегодня, пятнадцать лет спустя подписание Римской декларации и после агрессии России против Украины стало очевидно, что бóльшая часть международного сообщества не разделяет предпочтений Кремля в отношении того, как нужно организовать безопасность в Европе и в других точках. Когда Президент Путин ратует за порядок, основанный на Ялтинских соглашениях, как он сделал в своем выступлении на Генеральной Ассамблее ООН в 2015 году, это не вызывает удивления. Многие страны Европы не лелеют воспоминаний о Ялтинских соглашениях, и мир существенно изменился с тех пор. Миновали те времена, когда сильные забирали, что хотели, а бессильным надо было приспосабливаться. Именно по этой причине российские предложения о новом договоре о европейской безопасности были отвергнуты не только членами НАТО, но и рядом других стран, в том числе расположенными по соседству с Россией.

Однако многие до сих пор задают вопрос о том, почему мы не можем быть просто прагматиками и работать в областях, отвечающих общим интересам, и констатировать, что мы не соглашаемся по таким вопросам, как незаконная аннексия Крыма Россией и непрекращающаяся агрессия с ее стороны против Украины.

Ответ на этот вопрос таков: мы уже пытались это сделать в течение многих лет. Наше сотрудничество с Россией по линии Совета Россия–НАТО было более обширным, чем сотрудничество с каким-либо другим партнером НАТО. И это принесло России, как минимум, такую же пользу, что и Североатлантическому союзу. И тем не менее, вопреки первоначальному энтузиазму вслед за подписанием Римской декларации, это не сблизило нас и не помогло нам преодолеть наши разногласия.

Самый важный принципиальный момент состоит в том, что НАТО остается сообществом, основанным на ценностях. Это важнейшая причина, по которой ряд стран еще стремится к членству в Североатлантическом союзе, и по которой НАТО по-прежнему у дел сегодня.

Если НАТО отложит в сторону свою принципиальную позицию и смирится с применением силы Россией для изменения международно признанных границ в Европе в обмен на обычную и возобновленную работу над проектами с Россией, на карту будет поставлено будущее самой НАТО.

Оно будет поставлено на карту не потому, что затем Россия нападет на государство-члена НАТО (я не думаю, что это возможно, поскольку России хорошо известно, что она проиграет в каком бы то ни было военном столкновении с НАТО), а потому что авторитетность самой НАТО как союзнической организации будет поставлена под сомнение. Если НАТО начнет умалять значение своих принципов, на которых держится успех организации, в конечном итоге это приведет к самоуничтожению Североатлантического союза.

Речь идет о принципах, к которым Россия тоже присоединилась и обязалась выполнять их. В Основополагающем акте Россия–НАТО 1997 года, Римской декларации 2002 года, а также Уставе ООН, Хельсинкском Заключительном акте и Будапештском меморандуме 1994 года помимо прочих.

В силу этой причины теперь на карту поставлена авторитетность самой России как надежного партнера. Можем ли мы полагаться на какое-либо гипотетическое обязательство России?

До тех пор пока Россия каждодневно подрывает суверенитет и территориальную целостность Украины, пока ее войска находятся в Приднестровье вопреки суверенной воле правительства Молдовы, пока она продолжает подрывать суверенитет Грузии, довод о том, что, может быть, НАТО могла бы как-нибудь восстановить по крайней мере в некотором виде сотрудничество по проектам, которое велось раньше, неубедителен и не помогает делу.

Но это также не означает, что все формы нашего взаимодействия с Россией должны теперь прекратиться. Изолирование России и применение подхода сдерживания времен Ялты – тоже не вариант. В силу исторического опыта, географии и роста глобализации это невозможно и нежелательно.

Будьте тверды, но продолжайте разговаривать

Итак, если мы не можем вернуться к Совету Россия–НАТО последних двух десятилетий, но в то же время не должны полностью порвать отношения с Россией, какие остаются варианты?

Как согласовано руководителями НАТО в Варшаве в прошлом году, целесообразно сочетать сильное сдерживание со значимым диалогом. В отличие от первых лет своей работы в этой должности я не ожидаю того, что благодаря этому диалогу возникнут проекты по линии практического сотрудничества. Но необходимо продолжать напрямую говорить России, что в XXI веке принципы имеют значение. В конечном итоге они одержат верх над силой. Суверенитет малых стран не может считаться относительным. И нарушение международно согласованных юридических обязательств влечет за собой определенные последствие.

Есть также ряд других вопросов, которые полезно обсуждать с Россией. В связи с возросшей военной деятельностью и учениями принципиально важно, чтобы были открытые и надежные каналы связи, в частности у военачальников, чтобы избежать недопонимания или просчетов. Подобные беседы должны привести к снижению факторов риска и внести большую предсказуемость и транспарентность в наши отношения.

Несмотря на то, что мы больше не сотрудничаем по совместным проектам, у НАТО и России по-прежнему сохраняется общая заинтересованность в стабильности Афганистана. Речь идет о теме, которую все еще важно обсуждать, в том числе и в нынешних условиях.

Так что СРН продолжает выполнять важную задачу: заручиться тем, чтобы даже когда мы не согласны по принципиальным вопросам, у нас все же была площадка, где мы можем обсуждать эти разногласия, а также заняться некоторыми ключевыми вопросами, вызывающими взаимную озабоченность. Это по-прежнему ценится НАТО и Россией, вот почему и НАТО, и Россия хотят проводить периодические заседания СРН.

Однако это не то, для чего первоначально создавался СРН. И это не то состояние отношений НАТО и России, которому я отдаю предпочтение. Иногда я испытываю ностальгию по СРН раннего периода, когда мы могли часто встречаться и вести переговоры по соглашениям, которые затем соблюдались и выполнялись. Так что я с грустью смотрю на Римскую декларацию, истекшие пятнадцать лет и на то, что могло бы быть. И я очень критически отношусь к недавним политическим решениям России, которые вынудили НАТО радикально снизить первоначально высокую планку наших отношений.

Но в то же время я помню, что многие в НАТО и в России были убеждены в верности того вида отношений, которые в 2002 году в Риме они обязались вместе строить. На самом деле именно Президент Путин вел переговоры и очень много вложил в СРН. И хотя контраст с сегодняшними отношениями не мог бы быть более разительным, я также понимаю, что в России есть люди, которые по-прежнему готовы работать над созданием более конструктивных взаимоотношений с НАТО.