Кибернетическое пространство – пожалуй, крайняя форма подобной уязвимости, поскольку оно соединяет в режиме реального времени всю планету и таким образом дает возможность кому угодно нанести удар откуда угодно и когда угодно по кому угодно. Это в значительной мере усложняет задачу тех, кто стоит на защите, кто редко может знать заранее, что совершается нападение, где будет нанесен удар или откуда. Поэтому защитник должен все время стараться защитить каждый важный объект экономической или военной инфраструктуры страны, тогда как нападающий может выбрать отдельный сегмент или уязвимый рубеж, который он хочет взломать.

По мере того, как мы переходим от интернета вещей к интернету всего, инфраструктура, от которой зависит нормальный ход нашей жизни, все больше и больше автоматизирована, дистанционно управляема или интегрирована в еще более комплексные сети, которые уязвимы в случае атак. СКАДА – автоматические системы управления электросетями или энергетическими трубопроводами – лишь один пример. К их числу относятся также трансграничные сети, то есть, в результате аварии в энергосистеме Италии могут сразу оказаться без электричества несколько районов Швейцарии, или перегрузка на одной подстанции в Индии может временно окутать мраком 400 миллионов людей, если привести лишь два примера за недавний период.

Глобализация сетей и растущая интеграция физической инфраструктуры в виртуальный мир, например, хранение данных не в машинах, а в «облаках», наверняка способствовали повышению эффективности и экономии средств. Но вместе с тем из-за этого значительно увеличился масштаб последствий аварии, а также число важнейших узловых точек и видов атак, которыми могут воспользоваться злоумышленники.

Вторая тенденция, из-за которой растет ощущение уязвимости обществ, – состояние гражданской готовности в Североатлантическом союзе. Наличие военных сил и средств, необходимых НАТО для обеспечения коллективной обороны или переброски сил за пределы своей территории, зависит от гражданских ресурсов. Во время «холодной войны» большая часть этих ресурсов – железные дороги, порты, аэродромы, сети и воздушное пространство – находились в руках государства и в случае кризиса или войны могли быть без труда переданы под контроль НАТО. Сегодня же, напротив, 90% снабжения и материально-технической базы НАТО находятся в эксплуатации частных компаний, и 75% поддержки принимающей страны, оказываемой силам НАТО, развернутым в передовых районах на территории восточных стран НАТО, обеспечивается подрядчиками из частного сектора.

Аналогичным образом, в случае распределенных кибернападений типа «отказ в обслуживании» на внешние сети НАТО организации приходится взаимодействовать с телекоммуникационным сектором и компаниями, специализирующимися на Интернет-безопасности, чтобы фильтровать и вычленять данные, находить вредоносные программы и обеспечивать функционирование дополнительной полосы.

Несомненно, что благодаря передаче владения и ответственности частному сектору удалось добиться большей эффективности затрат, но стремление к сокращению затрат и накладных расходов в целях повышения прибыльности также привело к сокращению запаса мощности и снижению устойчивости. Помимо этого, поскольку гибридные угрозы ниже порога действия положения о коллективной обороне НАТО (статьи 5 учредительного договора организации) размывают традиционное различие между войной и миром, стало сложнее применять на практике особые полномочия правительства, основанные на чрезвычайном законодательстве, действующем в военное время, или они даже устарели.

В результате этого перед НАТО стоят две разные, но взаимосвязанные задачи по обеспечению устойчивости: во-первых, гарантировать, что она способна быстро перебрасывать все войска (силы) и технику в любой район Североатлантического союза, подвергшийся неминуемой угрозе или нападению, обеспечивая при этом полный и беспрепятственный доступ ко всем объектам инфраструктуры, которые нужны ей в этих целях; во-вторых, быть способной предугадывать, выявлять, смягчать последствия и восстанавливать нормальное функционирование после гибридных нападений с минимальными последствиями для социальной, политической и военной слаженности Североатлантического союза.

Обеспечение гражданской готовности – прежде всего, обязанность государств, точно так же, как и обеспечение странами НАТО надлежащей кибернетической защиты критически важных информационно-технологических сетей, особенно тех, от которых зависят операции самой НАТО. При этом безопасность стран НАТО обусловлена выполнением этого обязательства каждым государством-членом; и НАТО заинтересована в максимальной транспарентности, чтобы можно было проанализировать потенциальные факторы уязвимости или лакуны и точно измерить прогресс. Цель должна заключаться в том, чтобы избегать неприятных сюрпризов в случае кризиса, когда Североатлантическому союзу нужна оперативная и достоверная информация и способность анализировать, принимать решения и быстро реагировать.

Вследствие этого тема устойчивости, ее определение, анализ и усиление во всем Североатлантическом союзе стала одной из главных для предстоящей в июле встречи в верхах НАТО в Варшаве.

Устойчивость трактуется все больше как следствие сдерживания и мер по гарантии безопасности в классической военной сфере в рамках всеобъемлющей стратегии безопасности Североатлантического союза. Ниже перечислены семь основных требований, подлежащих оценке:

1) гарантия непрерывного управления и работы критически важных государственных служб,
2) устойчивое снабжение энергоресурсами,
3) способность эффективно справляться с неконтролируемым перемещением людей,
4) устойчивые продуктовые и водные ресурсы,
5) способность справляться с большим числом пострадавших,
6) устойчивые системы связи,
7) устойчивые транспортные системы.
Эти семь областей верны для всего диапазона кризисов, начиная с меняющейся гибридной угрозы и заканчивая самыми сложными сценариями, разработанными специалистами по планированию Североатлантического союза.

Итак, как НАТО может внести вклад в повышение устойчивости 28 государств-членов?
Стоит отметить пять конкретных областей:

Первая – кибернетическая защита. Ежедневно происходит 200 миллионов инцидентов с сетями НАТО, и ежемесячно совершается около 200 серьезных попыток проникновения. Данный уровень враждебных действий – «новая норма» для стран НАТО в кибернетической сфере. Первая задача НАТО состояла в модернизации защиты ее собственных сетей, и для этого потенциалу НАТО по реагированию на компьютерные инциденты были предоставлены дополнительные средства раннего обнаружения и более быстрого реагирования на кибератаки. Были также созданы две группы быстрого реагирования, призванные помогать странам НАТО и ликвидировать инциденты, затрагивающие саму организацию.

Теперь, чтобы помочь государствам-членам повысить свою кибернетическую устойчивость, в процессе оборонного планирования НАТО устанавливаются целевые показатели по потенциалу, а также разрабатывается новый меморандум о взаимопонимании между НАТО и отдельными странами-членами для создания защищенной связи и механизмов обмена информацией и кризисного регулирования. Ряд стран НАТО совместно разрабатывают конкретные средства в таких областях, как платформа обмена информацией о вредоносных программах, учебно-образовательная подготовка и конфигурация систем для эффективного принятия решений.

Центр передового опыта НАТО по совместной кибернетической защите, расположенный в Эстонии, помогает НАТО в организации ежегодных учений, соответствующих последним достижениями науки и техники, в целях повышения навыков операторов киберсетей, на базе кибернетического полигона, переданного Эстонией НАТО.

Наконец, с учетом важности отрасли, владеющей 90 процентами сетей, от которых зависят НАТО и ее члены, Североатлантический союз развивает кибернетическое партнерство между НАТО и промышленностью в целях содействия обмену информацией и наилучшей практикой. Таким образом НАТО сможет лучше идти в ногу с движущимися стремительными темпами новаторскими разработками в сфере информационных технологий и понять, как лучше интегрировать зарождающиеся технологии и новые концепции в кибернетическую защиту. Предложение о создании «узла новаторства» при Агентстве НАТО по связи и информации должно способствовать этому диалогу и взаимопониманию между НАТО и малыми и средними поставщиками технологий, которые часто являются самыми большими новаторами в этой области.

Готовясь к саммиту в Варшаве Североатлантический союз обсуждает ряд дальнейших мер, в числе которых – обязательство по кибернетической защите, предусматривающее ускоренное достижение странами целевых показателей НАТО по потенциалам, для чего требуется непрерывное внимание стран и надлежащие ресурсы.

Вторая идея заключается в том, чтобы изучить политические, правовые и оперативные последствия объявления кибернетической сферы пространством, как уже сделали многие страны НАТО в своих национальных кибернетических стратегиях. Это свидетельствует о растущем понимании того, что в большинстве конфликтов и кризисов в современном мире есть кибернетический аспект и что, по мере того как НАТО наращивает динамику военных действий в целях коллективной обороны, командующим НАТО необходимы надлежащие инструменты и полномочия для защиты от кибератак, совершаемых с использованием новейших средств, и для действий по всему кибернетическому спектру.

Вторая составляющая устойчивости – стратегия реагирования на гибридную борьбу, утвержденная министрами иностранных дел стран НАТО в декабре прошлого года. НАТО совершенствует порядок обмена разведданными и раннего предупреждения, с тем чтобы лучше прогнозировать и выявлять гибридную борьбу. В связи с этим НАТО создает ряд показателей для раннего предупреждения, за которыми могут последовать несколько вариантов кризисного реагирования. Это делается, поскольку быстрое распознание гибридного нападения (в отличие от единичного или случайного инцидента) и оперативное принятие решения принципиально важны для того, чтобы пресечь эти нападения на корню и заблокировать эскалацию.

Послы и министры обороны стран НАТО провели имитационные учения и учения по определенным сценариям, чтобы отработать навыки владения обстановкой и реагирования на угрозы, которые специально задуманы как двусмысленные, и сложно установить их происхождение.

Эффективное стратегическое информирование в целях разоблачения ложной информации, пропаганды, лжи и мифов – также важнейший аспект противодействия гибридным нападениям, направленным на то, чтобы запутать общественное мнение, усугубить социальную напряженность и подорвать доверие к правительствам.

Все это не означает, что страны НАТО так же уязвимы в случае гибридного нападения, как оказалась Украина во время неправомерной аннексии Крыма Россией. Однако теперь страны НАТО призываются к тому, чтобы определить потенциальные факторы уязвимости, которые могут возникнуть в связи с вмешательством России в коммерческие, финансовые или энергетические структуры или СМИ, например, и более широко в НАТО делиться уроками, усвоенными в ходе проверки устойчивости.

Третья обсуждаемая область касается способности НАТО полностью выполнить свой План действий по обеспечению готовности в целях усиления и обороны стран НАТО, расположенных на востоке и на юге. Члены НАТО должны адаптировать свои механизмы и инфраструктуру территориальной обороны к новым условиям безопасности и вновь привести в действие структуры планирования, существовавшие во время «холодной войны».

В частности, специалистам по планированию НАТО нужны договоренности о трансграничном транзите для быстрого развертывания Объединенной оперативной группы повышенной готовности и Сил реагирования НАТО. С принятием новых планов постепенного реагирования, подробно описывающих механизмы коллективной обороны, страны НАТО должны обеспечить полную интеграцию в военное планирование таких элементов, как транспорт, воздушные коридоры, гражданско-военная координация воздушного движения, запасы горючего, заранее размещенная техника, доступ к портам и юридические договоренности.

Нужно будет обновить меры кризисного реагирования для приведения в действие мер, предусмотренных на случай гражданских чрезвычайных ситуаций, и нужно будет уделить большее внимание требованиям гражданской обороны, исходя из военных требований для Плана по обеспечению готовности и соответствующих комплексов сил и средств, необходимых для его развертывания. В настоящий момент налаживается более последовательный диалог между военачальниками и национальными органами по чрезвычайным ситуациям.

Четвертая область – отношения между НАТО и Европейским союзом (ЕС). Эти две организации находятся в разных частях диапазона устойчивости, но есть значительное совпадение в середине. Совместный подход, основанный на общей осведомленности об обстановке и координации ответных мер, – ключ к успешному реагированию.

В настоящий момент НАТО ведет с ЕС переговоры об усиленном сотрудничестве в четырех областях: гражданско-военное планирование, кибернетическая защита, обмен информацией и ее анализ, а также координация стратегического информирования в целях выявления дезинформации и убедительного изложения фактов. Один из начальных результатов – техническое соглашение об обмене информацией между потенциалом реагирования на компьютерные инциденты НАТО и группой реагирования на компьютерные ЧС Евросоюза, заключенное в начале февраля.

До Варшавского саммита НАТО и ЕС продолжают обсуждение на уровне секретариатов, тогда как ЕС завершает работу над своей стратегией реагирования на гибридные угрозы, нацеленной на унификацию процедур и поддержку усилий друг друга по всеобъемлющему реагированию. Задача состоит в том, чтобы выявить прагматические, гибкие подходы, которые могли бы найти свое отражение в совместном заявлении НАТО и ЕС на встрече в верхах в Варшаве. НАТО и ЕС также разрабатывают совместимые планы, чтобы в большей мере участвовать в мероприятиях друг друга, таких как учения и учебные занятия.

Также важно, чтобы НАТО и ЕС работали вместе над решением других проблем в области устойчивости, которые не являются следствием умышленных нападений. Самая срочная среди них – миграционный кризис. Недавно НАТО развернула военно-морское оперативно-тактическое соединение в Эгейском море для взаимодействия с Грецией, Турцией и пограничным агентством ЕС «Фронтекс», чтобы отслеживать поток беженцев и мигрантов и таким образом помогать бороться с незаконной деятельностью контрабандистов и торговцев людьми.

Наконец, партнеры НАТО также могут помочь с повышением общей устойчивости Североатлантического союза. Не только Украина, но и многие другие партнеры страдали от гибридных операций. Их опыт и усвоенные ими уроки могут помочь НАТО лучше разобраться в гибридной тактике различного типа и понять ее воздействие. Расширение работы по обмену информацией и раннему предупреждению могут помочь ответственным руководителям НАТО распознать назревающие нападения, которым может сначала подвергнуться страна-партнер и которые затем могут быстро дойти до территории НАТО.

В свою очередь опыт, знания и умения НАТО могут помочь партнерам в совершенствовании их способности к устойчивости. Не удивительно, что таким областям устойчивости, как кибернетическая защита и гражданское чрезвычайное планирование отводится все большее место в комплексах мер по наращиванию потенциала для таких партнеров, как Грузия, Молдова, Иордания и Ирак. В Балтийском регионе Швеция и Финляндия – две страны, принадлежащие к числу наиболее активных партнеров НАТО и расширившие возможности для диалога и сотрудничества, – также столкнулись с давлением гибридного типа со стороны России. Эти две североевропейские страны-партнера сблизились с НАТО посредством консультаций, учебной подготовки и учений, а также заключения договоренностей о поддержке принимающей страны при оказании содействия во время кризиса.

Подводя итог, надо сказать, что страны НАТО должны постоянно адаптироваться по мере появления новых факторов уязвимости и угроз со стороны негосударственных субъектов, таких как так называемое исламское государство, а также со стороны государственных субъектов, как например, России. Устойчивость сохранится как основной элемент коллективной обороны, и поэтому НАТО и впредь будет целенаправленно снижать воздействие угроз на слаженность, независимость и безопасность Североатлантического союза.