В апреле Президент России Владимир Путин заявил в открытом письме к европейским лидерам, что перед Европой стоит растущий риск нового кризиса поставок газа. Москва грозила прекратить поставки газа Украине (третий раз после 2006 года), если Россия не получит предоплаты за энергоресурсы от Украины. Более 86 миллиардов кубометров газа, экспортируемого «Газпромом» в Европу, прошло через сеть украинских трубопроводов в 2013 году, то есть, приблизительно половина от общего объема. В своем ответе Кремлю ЕС подчеркнул, что на долю экспорта ископаемых энергоресурсов приходится около 50 процентов доходов России.

«Газпром» уже поднял цены на газ для Украины на 81 процент, с 268,5 долларов США за тысячу кубометров в конце 2013 года до 485 долларов США за тысячу кубометров в апреле. Украина считает этот тариф – самую высокую цену, запрашиваемую Россией за газ в Европе, – несправедливым и нежизнеспособным. Она указала, что готова выплатить России свой долг за газ в размере 2,2 млрд. долларов США, когда будет восстановлена цена на газ, предусмотренная договором от декабря прошлого года: 268,5 долларов США за тысячу кубометров. Европейская комиссия также отвергла политику цен на газ, проводимую Москвой, как очередной раунд игры ‘divide et impera’ (лат. разделяй и властвуй. Прим. переводчика). Она призвала к унифицированной цене на российский газ на общеевропейском энергетическом рынке.

Киев столкнулся со значительными сложностями в принятии ответных мер в связи с этими проблемами в энергетической сфере. Во внутриполитическом плане проблема упирается в основном в усилия страны, направленные на диверсификацию поставок газа. В Европе ряд компаний и правительств, судя по всему, готовы положить общую энергетическую политику ЕС и энергетическую безопасность Украины на алтарь договоров о более дешевых поставках российского газа. В США такие фирмы, как «Эксон мобил» (ExxonMobil) могут почувствовать, что помогая Украине модернизировать свою энергетическую инфраструктуру и диверсифицировать импорт газа, они могут очень многое потерять в России (где находится ряд самых крупных неразработанных месторождений нефти и газа).

Это ведет к следующим вопросам: в какой мере ЕС и Украина способны справиться с новыми сокращениями поставок газа из России? Может ли Россия позволить себе длительные сокращения поставок газа в Украину, от которых пострадает Европа? И, самое главное, кто окажется в самом большом проигрыше?

Энергетическая стратегия России за рубежом всегда была направлена на сохранение и углубление зависимости Европы от российских энергопоставок. Это помогло бы увеличить ее экономическое и геополитическое влияние, а также снизить факторы риска для ее национальной безопасности.

Еще до украинского кризиса Россия была явно заинтересована в диверсификации своего экспорта газа, особенно в Азию. Санкции со стороны Европы в отношении российского энергетического сектора и торговли газом не могут быть компенсированы за счет перенаправления экспорта российского газа в Китай, поскольку отсутствует инфраструктура для транспортировки газа.

Западные эксперты в сфере экономики и энергетики часто заявляли о взаимозависимости между ЕС и Россией: ЕС зависит от российского экспорта газа и других энергоресурсов, а Россия зависит от ЕС как основного рынка сбыта газа, европейских инвестиций и технологий.

Но российские силовики (официальные лица в секторе безопасности) всегда называли это «асимметричной взаимозависимостью». Потому что Россия может прожить по крайней мере один год без европейских (западных) инвестиций и технологий, тогда как Европа и тридцати дней не проживет без российского газа.

Теперь главный вопрос – будет ли ЕС на деле проводить провозглашенную им политику, направленную на бóльшую диверсификацию импорта газа, или сохранит, а может быть даже увеличит зависимость своего газа от России.

Тот факт, что такие страны, как Болгария, Австрия, Италия и другие поддерживают трубопровод «Южный поток», подчеркивает несоответствие между заявлениями ЕС и конкретными результатами его общей энергетической политики. Трубопровод «Южный поток» – самый дорогостоящий проект импортирования газа в регионе, который приведет к дальнейшему росту и без того высоких цен на газ в ЕС (в три раза выше, чем в США). Это произойдет в тот момент, когда ЕС заявил о своем намерении снизить цены на энергоресурсы и на газ, чтобы сохранить свою экономическую конкурентоспособность. И когда есть много других более дешевых вариантов поставок газа.

Трубопровод «Южный поток» может на самом деле повысить газовую зависимость ЕС от России. Он также может подорвать экономическую обоснованность всех других проектов по диверсификации поставок газа в Юго-Восточной Европе, поскольку спрос на газ в регионе скорее низкий, а зависимость региона от «Газпрома» довольно высока. Если бы вместо этого Румыния, Болгария, Греция, Кипр и Хорватия разработали свои собственные проекты традиционной добычи газа на море и добычи сланцевого газа на суше, это позволило бы увеличить добычу и производство газа, создать дополнительно много устойчивых рабочих мест и предложить газ на экспорт в другие европейские страны по намного более коротким и дешевым трубопроводам, чем российские.

Стратегический вопрос больше не заключается в том, есть ли у Европы альтернативные варианты диверсификации поставок газа. Вопрос скорее в том, есть ли у государств-членов ЕС политическая воля и стратегическое видение, чтобы противостоять российскому давлению, сформулировать согласованные национальные стратегии и привести национальные интересы и стратегии в соответствие с провозглашенной общей политикой ЕС по диверсификации энергоресурсов и газа.