НАТО и Россия: оживляя партнерство

Русско-грузинская война оказалась поворотным моментом в отношениях между НАТО и Россией. Она стала кульминацией растущего стратегического диссонанса между Россией и НАТО, в котором каждая сторона делала различные, несовпадающие выводы из одних и тех же фактов: начиная с «цветных революций» в Грузии и Украине и заканчивая спорами о поставках газа между «Газпромом» и «Нафтогазом Украины».

Ощущение партнерства и сотрудничества, появившееся с учреждением в 2002 году Совета Россия–НАТО (СРН) начало рассеиваться. На смену ему пришли взаимное разочарование в связи с медленным развитием практического сотрудничества, обвинения и недоверие к намерениям друг друга. А война в августе 2008 года до предела обострила напряженность между НАТО и Россией. Работа СРН была приостановлена.

В 2009 году, когда США, евроатлантическое сообщество и Россия приступили к «перезагрузке», в отношениях наметился поворот. Во многом это напоминало усилия по спасанию и оживлению отношений с Россией, которые прилагались десять лет назад, когда между государствами возникла такая же напряженность после войны в Косово.

Теперь, как и в 2000 году, новый генеральный секретарь попытался придать импульс и подчеркнуть первоочередное значение взаимоотношений Североатлантического союза с Россией. Генеральный секретарь Расмуссен постарался сразу заняться отношениями, которые нуждались в «срочном восстановлении», и создать «поистине стратегическое партнерство» с Россией. Взаимоотношения должны были позволить сосредоточиться на более последовательной повестке дня и расширить практическое сотрудничество в областях, представляющих общий интерес.

Встреча в верхах НАТО в Лиссабоне в ноябре 2010 года стала важным моментом в оживлении отношений, поскольку руководители НАТО и России подчеркнули начало «нового этапа» в этих отношениях и особо выделили усилия, направленные на их модернизацию.

В новой Стратегической концепции НАТО делается упор на основе отношений, заложенной в Основополагающем акте Россия–НАТО и Римской декларации. В ней указывается на то, что сотрудничество НАТО и России имеет стратегическое значение и способствует созданию общего пространства мира, стабильности и безопасности. Таким образом, СРН утвердил общую повестку дня, в которую вошло сотрудничество в борьбе с терроризмом, пиратством, наркотиками, укрепление международной безопасности и противоракетная оборона.

Демонстрируя дальнейшее оживление взаимоотношений после войны в Грузии, в Лиссабоне СРН приветствовал согласование Россией и НАТО Совместного обзора общих вызовов безопасности XXI века, а также некоторые направления сотрудничества, в частности, предложенные Россией договоренности о содействии транзиту в Афганистан грузов для МССБ и возобновление учений по ПРО на ТВД.

Другие аспекты общей повестки дня также стали свидетельством прогресса в деле оживления отношений.

В области борьбы с терроризмом в июне этого года НАТО и Россия организовали учения «Бдительное небо – 2011», в рамках которых отрабатывались действия по реагированию на угон пассажирского самолета террористами. Это первые учения подобного рода, которые являются частью Инициативы по сотрудничеству в использовании воздушного пространства – приоритетного проекта для СРН, направленного на создание системы, позволяющей совместно использовать изображения РЛС о воздушном движении и обеспечивать раннее предупреждение о подозрительных действиях воздушных судов. Вместе с тем осуществляются и другие проекты в области борьбы с терроризмом, например, СТАНДЭКС, цель которого – дистанционное обнаружение взрывчатых веществ на террористах-смертниках.

Ведется сотрудничество и в других областях, в частности, в области поиска и спасания экипажей подводных лодок. Весной 2011 года Россия участвовала в учениях «Болд монарк», во время которых отрабатывались действия по спасанию аварийной подводной лодки. При этом надо отметить, что после приостановки в августе 2008 года в отношениях, в частности, в сфере военного сотрудничества произошел радикальный поворот, поскольку подобные учения приносят значительную пользу: укрепляется доверие и налаживаются важные связи между партнерами. Именно данные учения заложили основу для сотрудничества, благодаря чему в августе 2005 года был спасен российский батискаф.

Что касается стратегии, обе стороны, судя по всему, решили не соглашаться по ряду вопросов, по которым их мнения расходились и раньше, особенно по русско-грузинской войне и признанию Россией Южной Осетии и Абхазии.

В то же время помимо развития отношений у обеих сторон много других приоритетов, поглощающих время, внимание и ресурсы. И по-прежнему сохраняется двусмысленность и скрытая напряженность в самих отношениях. Например, у обеих сторон «общая четкая цель»: добиться того, чтобы народ Ливии мог самостоятельно «творить свое будущее в условиях свободы». Но в то же время Москва подвергла критике действия НАТО в Ливии. Посол Рогозин сказал, что это начало расширения НАТО на юг. Москва также критиковала НАТО за превышение мандата ООН на защиту гражданского населения.

В более широком плане, судя по принятым недавно стратегическим документам, у каждой стороны есть иные приоритеты, не совпадающие с приоритетами другой стороны, а иногда и противоречащие им. В ходе тщательного пересмотра своей стратегии, осуществляемого с 2008 года, Москва подчеркнула снижение влияния Запада в международных делах, неспособность НАТО разрешить проблемы безопасности в Европе, а также указала на то, что НАТО представляет потенциальную угрозу интересам России. Давнишнее противостояние России и НАТО и недоверие к организации практически не изменились. Многие в России подвергают сомнению роль НАТО и сам факт ее существования, поскольку, по их мнению, организация не может действовать положительно или эффективно.

В свою очередь НАТО подчеркнула свою приверженность обороне от нападений с применением обычных средств и заверила в этом членов организации. Отчасти это продиктовано озабоченностью отдельных государств-членов в связи с ролью России в международных делах. НАТО также вновь утвердила свою политику открытых дверей применительно к членству в организации, в том числе свои намерения развивать политическое взаимодействие с партнерами во всем мире. Москва неоднократно подчеркивала, что для нее неприемлем образ НАТО-«мирового жандарма», и утверждала, что статья 5 Североатлантического договора и политика открытых дверей фрагментируют европейскую безопасность.

Различия в понимании неделимости безопасности свидетельствуют о глубоком расхождении во мнениях между партнерами.

В НАТО неделимость безопасности определена как всеобъемлющий характер безопасности в трех измерениях – человеческом, экономическом и военно-политическом, – как безопасность среди государств и понимание того, что европейская и евразийская безопасность являются частью глобальной безопасности. Москва трактует ее по-иному, выделяя различные уровни безопасности: один уровень – ОБСЕ – политические договоренности о безопасности, а другой – НАТО и ЕС – юридические обязательства. Архитектура европейской безопасности в настоящий момент разделена подобным образом, создавая, по мнению Москвы, двухуровневое пространство безопасности, в котором у Москвы нет ни голоса, ни юридических гарантий.

Это, однако, не означает, что Брюссель и Москва добились значительного успеха в осуществлении провозглашенных политических курсов. Одним из примеров тому является лишенный энтузиазма подход НАТО к предложению Москвы о европейской безопасности: НАТО предпочитает обсуждать его не напрямую, а в рамках процесса Корфу ОБСЕ.

Другой пример – упор НАТО на то, что противоракетная оборона не может быть по-настоящему совместной, поскольку Россия не является членом Североатлантического союза. Это свидетельствует о концептуальном разрыве и расхождениях во взглядах на безопасность между Брюсселем и Москвой.

Восстановление отношений между НАТО и Россией после русско-грузинской войны – стратегически важный шаг для европейской безопасности. У сегодняшних отношений более целенаправленная, более выгодная повестка дня. Это привело к значительному успеху, в частности, в области сотрудничества между военными.

Но если не приступить к решению проблем или не попытаться, по крайней мере, сгладить политические разногласия, будет сложно пойти дальше существующего уровня практического сотрудничества и выйти на стратегическую повестку дня, которая будет по-настоящему взаимовыгодной и станет основой для стратегического партнерства.