Разглашение разведданных как способ доведения стратегических сигналов

С момента публикации статьи в «Вашингтон пост» до 23 февраля 2022 года разведслужбы США и Соединенного Королевства (СК) восемь раз разглашали сведения, опровергающие российскую пропаганду и раскрывающие кремлевские планы полномасштабного вторжения в Украину. Неоднократное раскрытие информации о планах и намерениях враждебных игроков, поступающей из закрытых источников, – то, что называется разведданные, – воспринималось как необычный шаг, поскольку спецслужбы редко делятся информацией с широкой общественностью.

По мнению ряда наблюдателей, раскрытие информации американской и британской разведкой в преддверии российского полномасштабного вторжения в Украину было «беспрецедентным». В марте 2022 года директор Центра правительственной связи Великобритании (GCHQ), заявил, что «публикуются в большой степени секретные сведения», причем «в таком темпе и масштабе, что это поистине беспрецедентно». Как показывают примеры времен «холодной войны», само по себе подобное предание огласке не ново. Новизна заключалась в объеме и масштабе разглашаемых сведений и в том, как часто это было сделано. В свое время Бюро директора национальной разведки США раскрывало информацию по поступлении одного или двух запросов на снятие категории секретности в месяц, но в эти дни, как сообщает журнал «Тайм», часто поступает один-два запроса в день.

Помощник государственного секретаря США по разведке и исследованиям Брент Холмгрен указал на точность, с которой разведсообщество США изобличило происки России против Украины, и счел разведдипломатию США в отношении Украины «успешной». Йенс Столтенберг, бывший тогда Генеральным секретарем НАТО, заявил, что страны НАТО обнародовали развединформацию, с тем чтобы «прежде всего попытаться предотвратить российский удар». Каким образом изменилась основная цель раскрытия разведданных: от сдерживания России до объединения стран НАТО?

В настоящей статье речь идет о концепции предания огласке развединформации, причинах, по которым государства решают порой обнародовать секретные оперативные данные, и возможных последствиях огласки развединформации. Высказывается предположение о том, что хотя частое разглашение разведданных в последние годы и может указывать на более «транспарентную» роль спецслужб, еще важнее тот факт, что началось обсуждение вопроса о том, не становятся ли границы между политикой и разведкой более размытыми. В данной статье высказывается мнение о том, что действенность предания огласке разведданных обусловлена эпистемическим статусом секретной информации в отличие от других видов информации.

Обнародование закрытой информации может быть мощным политическим инструментом. Скрываемые сведения обладают особым статусом в обществе, поскольку они считаются более ценными, чем другие виды информации. Некоторые исследователи называют это «капиталом тайны». Секретность можно трактовать как вид инвестиций или капитала, потому что она может вызвать зависть, паранойю, смятение, таинственность, интригу, подозрение и увлечение. Из-за социального статуса «секретных» сведений предание их огласке может считаться более ценным, чем просто провозглашение политики.

В своем труде о государственной тайне Вильям Уолтерс продемонстрировал на примере раскрытия в 1995 году совершенно секретного проекта ЦРУ «Венона» – программы криптоанализа советских коммуникаций со Второй мировой войны до 80-х годов, – как общественность, а также ученые восприняли это как открытие мира, который был скрыт от них. Описывая предание огласке «Веноны», Уолтерс показал, как СМИ действовали как героические добытчики правды, используя тропы из детективного жанра, мистерии и научной фантастики, что подчеркивало, как проект хранился за закрытыми дверьми, внутри тесно сплоченного разведывательного сообщества. Из-за того, как общественность воображает себе секретность, раскрытие совершенно секретных сведений стало более важным, чем информация о криптоанализе сама по себе.

Приведем еще один пример: французский шпионский сериал «Бюро легенд» (2015-2020) снискал репутацию достоверно показывающего настоящий мир шпионажа во многом благодаря связям с самим Генеральным директоратом внешней безопасности (DGSE) – французским эквивалентом американского ЦРУ и британского МИ-6. В сериале «Бюро легенд» использовалась настоящая эмблема директората и, как утверждают, серии заранее показывали его сотрудникам, поэтому в общественном сознании этот сериал воспринимался как раскрывающий доселе скрываемую правду о директорате. Чем на самом деле занимается эта структура, покрыто тайной. Это значит, что показываемые в сериале якобы реалии шпионажа нельзя ни доказать, ни опровергнуть. Тем не менее общественное обсуждение связей между создателями сериала и директоратом наделило его статусом фильма о «настоящем» шпионаже, что отчасти объясняет популярность сериала во Франции. Как и в исследовании проекта «Венона» Уолтера, ощущение того, что приоткрывается завеса происходящего «внутри» тайного мира, может быть захватывающим для широкой публики.

И поэтому секретность играет особую роль в том, как общественность воспринимает разведку. Но секретность также имеет решающее значение в оценке роли разведки в формировании политики и в том, как мы понимаем феномен разглашения разведданных. С одной стороны, источники и методы, использованные для сбора информации, должны оставаться неизвестными для тех, кто не вхож в разведсообщество. С другой стороны, по крайней мере в странах с либеральной демократией для спецслужб важна общественная поддержка для сохранения доверия и содействия найму. Таким образом сохранение секретности и в то же время завоевание доверия общественности – дилемма для разведслужб.

Отношения между разведкой и политикой также отличаются секретностью. Предполагается, что разведка помогает политикам продумывать вопросы и просчитывать различные сценарии и их последствия. Но, как правило, разведывательные структуры не занимают определенную позицию по выбору политики, поэтому они отстранены от принятия политических решений. Теоретики разведки расходятся во взглядах насчет того, какими должны быть идеальные взаимоотношения между политическим руководством и аналитиками разведки. Одни считают, что разведчикам надо соблюдать дистанцию, чтобы не «заразить» свой анализ, а другие считают, что взаимодействие с политическим руководством не повлияет на объективность анализа разведданных. Быть может, в силу последнего довода политическое руководство и решает предать огласке разведданные, с тем чтобы формировать политику и влиять на поведение игроков. Однако обнародование разведданных сопряжено с затратами и риском.

Предание огласке секретных разведданных – дилемма для правительств. Алисон Карнеги и Остин Карсон называют это «дилеммой разглашения». Эта дилемма возникает, когда государства обладают информацией, широкая огласка которой могла бы принести политическую выгоду, но могут возникнуть отрицательные политические или оперативные последствия. Еще одна дилемма – достижение искомого политического или военного результата и сохранение при этом в тайне конкретных методов и источников.

Дилемма разглашения усложняется, когда источники – люди. Как отмечают Дилан и Магуаер, чем лучше у человека доступ к информации, тем труднее использовать эти разведданные из опасения скомпрометировать источник. Например, как утверждается, кремлевский помощник Олег Смоленков сыграл важную роль в предоставлении ЦРУ разведданных о том, что Президент России Владимир Путин лично отдал приказ и организовал вмешательство в американские выборы в 2016 году. Впоследствии американские власти предали этот факт огласке, стараясь помешать дальнейшим действиям со стороны России. Летом 2017 года, во время отпуска в Черногории Смоленкова, как сообщается, вывезли в США. Подробности истории Смоленкова до сих пор неизвестны, но, судя по всему, из-за обнародования собранных им разведданных он подвергался большему риску, и возможно ему надо было бежать из России.

В тех случаях, когда разведслужбы не могут раскрыть источник информации, ее труднее представить как убедительную. Именно так произошло в начале 2022 года: на спутниковых снимках было видно наращивание российской военной мощи, однако точное происхождение обнародованных разведданных о том, что Россия собирается напасть на Украину, оставалось засекреченным, а поскольку точный источник разведданных не указывался, некоторые страны-союзницы, как сообщается, скептически относились к британской и американской оценке планов Путина.

Судя по всему, скептицизм со стороны ряда европейских стран по отношению к предупреждениям американской разведки повлиял на решение Вашингтона обнародовать разведданные. По итогам бесед с директором ЦРУ, советником по национальной безопасности и директором национальной разведки в упомянутом ранее репортаже журнала «Тайм» делается вывод, согласно которому первой целью американской кампании по преданию огласке данных был сам Путин, с тем чтобы «у России не было иллюзий насчет возможного элемента внезапности». После, по всей видимости, бесполезного телефонного разговора Бернса с Путиным, как утверждается, было решено приступить к обмену разведданными, поскольку надо было убедить некоторых европейских союзников США, которые не верили в возможность полномасштабной войны в Европе.

Обнародование разведданных может наделить политическое руководство статусом и авторитетом, однако многие наблюдатели считают, что это также сопряжено с риском политизации разведки, а это может означать, что аналитики «тенденциозно выбирают» предпочтительные выводы и навязывают идеологическое восприятие при толковании двусмысленной информации. В статье, опубликованной недавно в журнале «Форейн аффэрс», бывшие сотрудники ЦРУ Дэвид Джио и Майкл Морелл предупреждали, что обнародование разведданных может привести к политизации разведки и таким образом поставить под угрозу одно из важнейших преимуществ разведки – репутацию объективности. Тезис Джио и Морелла касается сложных прений о значении объективности в работе разведки. Один лагерь отстаивает концепцию, согласно которой разведка должна быть аполитичным и отрешенным идеалом, а другой лагерь, известный как школа Гейтса, утверждает, что вполне возможно сохранять объективность, понимая при этом, что разведка – политическая работа.

Споры о том, какая разведслужба оказалась права или ошиблась в предсказании российского полномасштабного вторжения в Украину в 2022 году, свидетельствуют об этой напряженности: тех, кто не смог предсказать вторжение, воспринимали как не соответствующие норме объективности разведки. Например, германская Федеральная служба разведки и французский Генеральный директорат внешней безопасности утверждали, что Путин вряд ли осуществит вторжение. Но были ли эти оценки просто «ошибочными» или внутри этих структур были конкурирующие оценки, согласные с оценками ЦРУ и МИ-6? Точно мы не знаем, поскольку те оценки, которые не были преданы огласке, разумеется, не обсуждались открыто. В результате этого англо-американские оценки считались более «объективными», чем французские и германские, даже если мы не знаем, как они появились. Общественность никогда не получит «полную картину» того, что известно разведструктурам, а значит, при «раскрытии» разведданных их никогда не раскрывают до конца.

Нам неизвестно, какие разведданные остались засекреченными, и поэтому мы не можем дать оценку логике, на которой основаны выводы Франции и Германии. Быть может, они недооценили затраты, на которые Россия готова была пойти, или недооценили, а может быть даже не обратили внимания на империалистический и националистический поворот в российской политике. Причиной подобных просчетов действительно может быть политизация разведки, но могут быть и другие причины. Например, один из основных аспектов «психологии анализа разведки» заключается в том, что непонимание того, что думают другие и отсутствие доступа к тому, что думают другие, заменяют своими собственными суждениями.

Нельзя выяснить, как именно подействовали обнародования разведданных странами НАТО на планы Путина в преддверии полномасштабного вторжения в Украину, если они вообще подействовали. Отвечать на этот вопрос предстоит будущим историкам. Как упоминалось ранее, тогдашний генеральный секретарь НАТО Столтенберг заявил, что главная цель предания огласке разведданных заключалась в том, чтобы предотвратить нападение России на Украину. Из заявления Столтенберга следует, что раскрытие разведданных должно было способствовать сдерживанию и убедить потенциального агрессора в том, что за агрессию придется заплатить цену, которая намного превысит возможный выигрыш.

Офек Ример, исследующий вопросы разглашения разведданных, утверждает, что обнародование разведданных в войне России в Украине сыграло прежде всего политическую роль: это помогло сплотиться вокруг информационной картины НАТО и выставить Путина злодеем. Как считает Ример, если бы НАТО хотела сдержать Россию, она была бы готова применить силу и пойти на риск войны, к тому же она более осмотрительно обнародовала бы разведданные, чтобы сохранить превосходство. Даже Президент Украины Зеленский осторожно относился к преданию огласке информации Соединенными Штатами. 28 января 2022 года Зеленский заявил, что предупреждения Байдена могут «вызвать панику». Насколько успешными были эти разглашения, зависит от того, в чем заключалась цель. Поэтому скорее всего, работа США и СК по преданию огласке информации была более результативной в плане убеждения европейских союзников и, возможно, части российского населения, чем сдерживания Путина. Когда Путин решил начать полномасштабное вторжение в Украину, НАТО была едина, и поэтому англо-американская кампания была успешной для сплочения союзников.

Об успехе американских и британских предсказаний говорит еще и тот факт, что российское полномасштабное вторжение в Украину стало колоссальным провалом российских спецслужб. Как предполагают исследователи разведки, это объясняется «автократическим парадоксом разведки». Поскольку автократы используют спецслужбы для подавления всех форм инакомыслия в стране, они в большей мере зависят от разведки, чем лидеры демократических государств. Но в то же время меньше вероятность того, что им удастся выявить слабость в структурах безопасности, что может стать значительной угрозой для их власти. То есть, хотя российские спецслужбы и не смогли предоставить точных разведданных по Украине в 2022 году, они все же незаменимы для Путина, чтобы защищать его режим от внутренних противников.

Цель данной работы – осмыслить роль, которую сыграло разглашение развединформации в преддверии российского полномасштабного вторжения в Украину. Казалось, это было продиктовано парадоксом: даже если цель заключалась в предотвращении российского полномасштабного вторжения в Украину, разглашение разведданных США и СК воспринималось как «успех», особенно в плане сплочения союзников по НАТО. Как отмечают Дилан и Магуаер, с помощью разглашений удалось добиться «превосходства в информационной картине», что способствовало созданию международного фронта против России.

Основной вопрос в дальнейшем – будет ли делаться больше или меньше разглашений в предстоящие годы. Поскольку раскрытие разведданных сопряжено с большим риском, государства предпочитают секретность краткосрочной дипломатической выгоде. Конечно, «секретами» еще будут делиться, но вряд ли разглашения в таком темпе и масштабе, как перед российским полномасштабным вторжением в Украину, станут новой нормой.