НАТО и стратегическое соперничество в киберпространстве

В концепции также вновь изложено мнение, которого организация уже давно придерживается и согласно которому, кибернетическое пространство – глобальная сфера взаимосвязанных информационных технологий и данных, «постоянно оспариваемая» целым рядом государственных и негосударственных субъектов. В контексте широкой конкуренции в киберпространстве между военными структурами и разведcлужбами, фирмами, преступниками, хакерами, хакерами-активистами и прочими авантюристами, сложно спорить с этим утверждением.

Понимание этой ситуации тем более остро, что российская война в Украине сопровождается киберкампанией. На примере войны России в Украине становится ясно, что поставлено на карту при стратегическом соперничестве в киберпространстве: Россия пытается разрушить и уничтожить украинские военные, государственные и гражданские сети и все, что от них зависит. Тот факт, что России до сих пор не удалось добиться кибернетическими средствами стратегического эффекта в Украине, не должен отвлекать от потенциала, позволяющего это сделать, и от трений, созданных с помощью российских военно-разведывательных операций, в военных действиях Украины и в обществе в целом. Российские попытки пустить под откос оборону ВС Украины и нарушить нормальный ход жизни мирного населения свидетельствуют об ограниченной пользе киберопераций для стратегического принуждения, но мы не должны забывать о ресурсах и о решимости, необходимых для того, чтобы дать отпор российским кибероперациям в течение длительных периодов времени. Возможности просчетов и горизонтальной эскалации тоже сохраняют свою актуальность для нашей долгосрочной оценки российских наступательных киберопераций в Украине.

НАТО открыто заявляет о своей политической поддержке Украины и о предоставлении двусторонней военной помощи отдельными странами НАТО. Однако НАТО не является прямым участником этой войны, а Украина не является государством-членом. По мере того, как НАТО определяет свою будущую роль в стратегической кибернетической конкуренции, ей нужно думать не только о войне в Украине. Как мы считаем, помимо сдерживания и ведения военных действий, можно было бы взглянуть на возможный вклад НАТО через призму стабильности – основополагающего постулата цели Североатлантического союза с 1949 года.

Что нужно сделать НАТО, чтобы укрепить стабильность Североатлантического союза в кибернетических вопросах, чтобы международная система не была еще больше дестабилизирована из-за враждебных кибернетических операций и чтобы Интернет сам не был дестабилизирован из-за злоупотребления технологиями? Это большие задачи, и от них будет зависеть успех или неуспех НАТО как игрока в сфере кибербезопасности. Как мы считаем, если НАТО хочет конкурировать в деле кибербезопасности, она должна бороться за то, чтобы быть в авангарде обеспечения кибернетической стабильности.

Внутренняя стабильность НАТО как союзнической организации, несмотря на периодически возникающие трудные моменты, сохранялась с удивительным постоянством с момента создания организации. Отчасти это объясняется целеустремленным лидерством США, а также желательностью членства в организации: как малым, так и крупным странам-союзницам есть смысл платить за гарантии безопасности НАТО и сохранять их в течение длительного периода времени. Можно утверждать, что несмотря на продолжающиеся призывы к европейской стратегической автономии и сбои в политике трансатлантической безопасности во время правления Трампа, сейчас внутренняя стабильность НАТО намного прочнее, чем за многие годы до этого, в частности благодаря солидарности, вызванной войной России против Украины.

В плане кибернетической обороны большое число инициатив НАТО по наращиванию потенциала укрепляет стабильность Североатлантического союза. Среди них – учебно-образовательные программы, учения и военные маневры, а также объединенная доктрина и стратегия, в которых четко излагается такое видение, как Обязательство по кибернетической обороне. Конечно, внутреннюю стабильность нельзя воспринимать как данность, и противники по-прежнему стараются вызвать внутренние разногласия между государствами-членами Североатлантического союза посредством цифрового саботажа и дезинформации, но в более широком плане нас заботит роль НАТО в укреплении кибернетической стабильности в двух других областях – международной системе и в самом кибернетическом пространстве.

Поскольку НАТО – ведущий военный союз в мире, то, что она говорит и делает, влияет на международную стабильность, даже если трактовка этих действий зачастую значительно разнится. Например, с тех пор, как НАТО обозначила кибернетическое пространство как сферу операций, Россия и Китай заговорили о «милитаризации» киберпространства Западом. Некоторые могут также с подозрением смотреть на Центр кибернетических операций НАТО (ЦКО) и на интеграцию наступательных кибернетических средств в планирование задач и операций через систему суверенных кибернетических средств, добровольно предоставляемых государствами-членами. Однако в мирное время НАТО не проводит кибернетических операций вне оборонительного пространства, а на стратегическую кибернетическую конкуренцию оказывают влияние действия государств-членов в индивидуальном порядке. В американской доктрине «настойчивых действий», например, подчеркивается, что необходимо вести борьбу с противником при проведении «операций вне района ответственности» в оспариваемом цифровом пространстве, и Соединенное Королевство в целом разделяет эту точку зрения. Цель состоит в том, чтобы влиять на поведение противника и формировать нормы «согласованной конкуренции» в киберпространстве, а не ждать, пока дипломаты договорятся о глобальных положениях, регулирующих поведение государств, которые скорее всего останутся без внимания в любом случае.

Это представляет проблему для НАТО. У Североатлантического союза есть договорные обязательства в области мира и стабильности, однако действия отдельных крупных стран НАТО могут подрывать международную кибернетическую стабильность. Если это произойдет, как НАТО вести себя по отношению к влиятельным государствам-членам и как быть с ее нормативно-правовой позицией в других сферах? Как НАТО парировать неизбежные обвинения в том, что она сама усугубляет международную кибернетическую нестабильность? Однако, если США и их близкие партнеры правы и им удастся добиться сокращения враждебных кибернетических действий, как НАТО могла бы скорректировать свою доктрину и свою деятельность в мирное время, чтобы поддержать более активные действия и позицию в киберпространстве в целях укрепления международной стабильности? Вернемся ненадолго к внутренней стабильности: как организация будет устранять возникающие разногласия между союзниками касательно надлежащего соотношения обороны и наступления в киберпространстве? Чтобы решить эти вопросы, потребуется умелое и чуткое политическое руководство.

Что касается стабильности киберпространства, традиционно НАТО не пользуется большим влиянием в технических, политических и гражданских кругах глобального сообщества заинтересованных участников, благодаря которым киберпространство сохраняется на деле как общее благо. Стандарты, протоколы, нормы, законы и положения о киберпространстве – это, хотя и порой разрозненный, продукт сотрудничества, в рамках которого у военных союзов, как правило, мало влияния. Но в силу собственных устремлений НАТО в области кибербезопасности ей необходимо напрямую взаимодействовать с кибер-органами стран, промышленностью и другими наднациональными организациями, такими как Европейский союз.

Приверженность НАТО устойчивости государств-членов в кибернетической сфере, например, означает, что поскольку некоторые страны состоят и в НАТО, и в ЕС, существует плотный контакт с европейской повесткой дня кибернетической устойчивости и инициативами в этой сфере. В Стратегической концепции НАТО, принятой в 2022 году, четко признается необходимость более тесного партнерства ЕС и НАТО в сфере обороны и безопасности, и это тоже признается в Стратегии кибербезопасности ЕС от 2020 года. Существуют механизмы для обмена разведданными о кибернетической угрозе и передовой практикой, а также для сотрудничества в области учебной подготовки и научных исследований, но требуется больше совместной работы. НАТО может помочь не только с разработкой и внедрением мер киберобороны и кибернетической устойчивости, укрепляющих стабильность киберпространства в целом, но и помочь с усилением нормативных аспектов этих видов регулирования и управления. Демонстрируя таким образом важность общих ценностей и подходов в укреплении кибернетической стабильности помимо узких, чисто военных соображений, заботящих НАТО.

НАТО также обязалась улучшить взаимодействие с промышленностью и научно-образовательными кругами посредством Партнерства в кибернетической сфере между НАТО и промышленностью. В первую очередь это механизм обмена информацией, обмена несекретными данными о киберугрозах между Североатлантическим союзом и фирмами в странах НАТО. Как рекомендовала Аналитическая группа «НАТО – 2030», чтобы использовать знания и умения более широкого частного сектора, научно-образовательных и неправительственных организаций, НАТО нужно налаживать контакты не только среди «классических» партнеров в оборонной промышленности. Иными словами, подобного рода партнерство не должно быть ограничено отношениями клиент-продавец, надо искать новые источники творческого подхода и нужного опыта. Как это приведет к кибернетической стабильности, еще не ясно, но есть возможности расширять обмен данными о киберугрозах, укреплять кибернетическую устойчивость, наращивать техническое содействие, разработку политики и другие формы продуктивного взаимодействия, что позволит улучшить стабильность в этой сфере.

Возможные аспекты и будущее стабильности международной системы и киберпространства явно не исчерпываются этими замечаниями. Они также в значительной мере связаны между собой, равно как и с внутренней стабильностью самого Североатлантического союза. Внутренняя стабильность – основа, на которой построена эффективная деятельность внутри союзнической организации: без согласия внутри НАТО по ключевым кибернетическим вопросам она будет медленно разрабатывать планы действий, которые положительно повлияют на международную стабильность и на стабильность кибернетического пространства. Разногласия могут даже повлечь за собой отрицательные последствия, которые подорвут сплоченность НАТО и выполнение ее задачи по обеспечению стабильности. Еще более значимо то, что своими действиями стратегические противники НАТО создают ограничения и возможности для политики и действий организации. С точки зрения стратегической конкуренции в киберпространстве, Россия и Китай в частности создают различные политические и технологические проблемы для НАТО, и ей придется приложить большие усилия, чтобы справиться с ними. Россия представляет более непосредственную угрозу, о чем свидетельствуют ее кибероперации в Украине и в других точках, но Китай – более неотступный долгосрочный соперник, который экспериментирует и инвестирует в широкий ряд вредных киберопераций в глобальном масштабе.

Одно из направлений, на котором НАТО надо развивать работу, – укрепление и пересмотр ее международных партнерских отношений в этой области. В Стратегической концепции НАТО больше говориться о партнерах в Индо-Тихоокеанском регионе (Япония, Южная Корея, Австралия и Новая Зеландия), однако есть возможности еще больше развивать их как глобальное партнерство в деле кибербезопасности. Стоит отметить, что Соединенное Королевство, Франция, США и ЕС углубляют свои партнерские связи с этими странами (в частности, с помощью таких механизмов, как АУКУС и Всеобъемлющее прогрессивное соглашение о Транстихоокеанском партнерстве ВПТТП). НАТО нужны ее собственные процессы и механизмы для дальнейшего взаимодействия с этими партнерами в области кибербезопасности.

Не менее важно и то, что углубление и укрепление связей с технологическим сектором будет иметь основополагающее значение для глобальной стабильности кибернетического пространства. На примере войны в Украине очевидны воздействие негосударственных субъектов на кибербезопасность и важность военно-гражданского сотрудничества; начиная с технической помощи, предоставленной такими фирмами, как «Мандиант» украинским инженерам и инициатив компании «Микрософт» и других, направленных на то, чтобы их платформы оставались в наличии и продолжали функционировать перед лицом российской киберагрессии, и заканчивая усилиями Илона Маска по предоставлению Украине доступа к Интернету через спутник «Старлинк». Важно будет удвоить взаимодействие с этими секторами, по мере того как НАТО продолжает играть свою роль в обеспечении мира и стабильности в Североатлантическом регионе и за его пределами.

Вместе с тем очевидно, что новые технологии, такие как облачные вычисления, искусственный интеллект и машинное обучение, военный Интернет вещей и гибридные системы «человек-машина» окажут значительное воздействие на кибероборону НАТО. Оперативная гибкость и стратегический вес зависят от внедрения этих новых технологий, но все они имеют последствия для кибербезопасности в плане их защиты и устойчивости к внешнему вмешательству, их возможного воздействия на стабильность киберпространства, стабильность Североатлантического союза и на международную систему. НАТО работает над интеграцией этих технологий в планирование и операции, в частности посредством создания механизма ускорения новаторства в оборонной сфере в Северной Атлантике (ДИАНА) и разработки стратегии НАТО в области искусственного интеллекта. Необходимо будет и впредь делать упор на том, каким образом эти технологии могут быть использованы для стабилизации или дестабилизации Североатлантического союза.

НАТО всегда занималась обеспечением стабильности. Сейчас у нее есть возможность переосмыслить, как она может обеспечивать стабильность в новой стратегической обстановке, где одновременно существует проблема геополитической агрессии и происходит технологическая революция. НАТО могла бы стать краеугольным камнем кибернетической стабильности, как внутри, так и вовне, но ей нужно сохранять ловкость и новаторство. Политика и доктрина НАТО в кибернетической сфере – будь то в области сдерживания, жизнестойкости или постоянного противоборства с противниками – должны идти в ногу с конкурентами и технологическими изменениями, а также быть оплотом, защищающим от непреднамеренной эскалации киберконфликта и дальнейшей дестабилизации глобального Интернета.