В последний год так называемому Исламскому государству (или «Даиш» al-Dawla al-Islamiyya fil Iraq wa al-Sham) в Сирии и Ираке стало меньше везти. Поскольку халифат стал сжиматься, казавшийся неиссякаемым поток иностранных боевиков замедлился: с 2000 в месяц, пересекавших границу со стороны Турции, до 50 к сентябрю 2016 года. С тех пор как «Даиш» потерпел поражение в Мосуле и начало сжиматься кольцо вокруг Ракки, где он окопался, волна спала, и ускоряется непрерывный поток возвращающихся боевиков. По оценкам, в конце 2016 года в зоне конфликта все еще оставалось15 000 иностранных боевиков, поэтому ответственные руководители предупреждали о возможном наплыве возвращающихся лиц. До недавнего времени упор делался прежде всего на том, чтобы не допустить поездок потенциальных иностранных боевиков; теперь надо еще заняться проблемой их возвращения.

«Жесткий» или «мягкий» подход?

Возвращающихся боевиков зачастую воспринимают как угрозу по двум причинам: во-первых, они в большей мере способны к совершению нападений, поскольку у них есть опыт боевых действий и связи в сети; во-вторых, предполагается, что у них есть на то мотивация, поскольку считается, что многие стали невосприимчивы к насилию и подверглись промыванию мозгов организациями, к которым они присоединились. Хотя некоторые исследования пришли к выводу о том, что большинство возвращающихся не представляют острой опасности (только 1 из 360 иностранных боевиков совершил нападение по возвращении), другие факты указывают на то, что значительное число возвращающихся лиц остаются активными членами экстремистских сетей по возвращении домой.

«Жесткие подходы» к возвращающимся иностранным боевикам по-прежнему популярны, что отражает восприятие угрозы общественности: к ним относятся различные административные меры, такие как лишение гражданства и запрет на въезд, призванные помешать возвращению иностранных боевиков домой. В сфере уголовного правосудия предпочтение отдается судебному преследованию и длительным срокам тюремного заключения. И хотя административные меры применяются разными странами по-разными, как сообщают многие страны, преследовать иностранных боевиков в судебном порядке по-прежнему трудно. Возвращающиеся лица часто не соответствуют требуемым нормам доказательной базы или их можно преследовать лишь за относительно незначительные правонарушения, и срок заключения, если они вообще к нему приговариваются, довольно короткий. Решать эту проблему прежде всего с помощью уголовного правосудия сложно еще и потому, что до сих пор не совсем ясно, как тюремное заключение связано с радикализацией, поскольку имеются фактологические доказательства того, что многие лица, совершившие джихадистские нападения, стали придерживаться радикальных взглядов в тюрьмах.

Поскольку трудно бороться только с помощью уголовного преследования с угрозой в связи с возвращением иностранных боевиков, ответственные руководители все больше признают важность «мягкого подхода». Такие подходы делают упор на ряде политических мер, относящихся к широкому понятию «борьба с насильственным экстремизмом», таких как меры по реабилитации и предотвращению. Это полезно, поскольку признается тот факт, что не все возвращающиеся лица одинаковы, речь идет о разнородной группе, в которую входят лица, готовые совершать нападения, лица, разочарованные жизнью при «Даиш», и даже те, которых можно считать «жертвами», завербованными террористами, например, дети и родственники иностранных боевиков.

Сжимается кольцо вокруг Мосула и Ракки, где окопался «Даиш», и поэтому ответственные руководители предупреждают о возможном наплыве возвращающихся иностранных боевиков. © YouTube / United News International
)

Сжимается кольцо вокруг Мосула и Ракки, где окопался «Даиш», и поэтому ответственные руководители предупреждают о возможном наплыве возвращающихся иностранных боевиков. © YouTube / United News International

Проводить различие между этими группами лиц при проведении работы по реабилитации и предотвращению сопряжено с многочисленными преимуществами. Речь идет о прагматической альтернативе применительно к тем лицам, в отношении которых нет возможности вести успешное судебное преследование (или которые вообще не подпадают под действие уголовного правосудия), но которых все-таки можно считать поддающимися воздействию радикальных идеологий тем или иным образом. Аналогичным образом построенные на реабилитации методы борьбы с угрозой возвращения боевиков могут быть достаточно гибкими, чтобы подходить к этим правонарушителям индивидуально, что также помогает сосредоточивать ресурсы там, где они нужны больше всего. Наконец реабилитированные иностранные боевики могут стать ценным ресурсом в работе по предотвращению, становясь авторитетным голосом в противодействии экстремистской риторике.

Как подчеркивается в работе, подготовленной недавно Глобальным контртеррористическим форумом, чтобы эффективно действовать, принципиально важно проводить политику, охватывающую весь жизненный цикл от радикализации до насилия. Реабилитация имеет существенное значение для решения проблемы возвращающихся лиц, но также важно вообще не допускать радикализации уязвимых лиц, противодействуя влиянию широких экстремистских групп, вербующих новых сторонников. Так что государствам нужно вкладывать средства в работу на обоих направлениях.

Предотвращение и реабилитация

Правительства многих стран признают важность работы по противодействию насильственному экстремизму в дополнение к уголовному правосудию и мерам безопасности в рамках борьбы с терроризмом. Но стратегии и программы отличаются друг от друга, и системная оценка политики в данной области еще не стала повсеместной.

В результате обсуждения успешной практики противодействия насильственному экстремизму, состоявшегося на проведенной недавно Организацией по безопасности и сотрудничеству в Европе конференции, был составлен всеобъемлющий перечень. Программы должны иметь конкретную привязку к стране и лицу, делать упор на местном уровне и подключать авторитетные структуры гражданского общества, делая при этом акцент на роли молодежи и женщин. Более того, к ним необходимо подключать большое число заинтересованных сторон – в идеале надо придерживаться подхода «всем миром» – и они должны опираться на то, что уже хорошо получается.

Как эта работа ведется на практике?

Общим фактором для многих стратегий по предотвращению и реабилитации действительно является участие большого числа заинтересованных лиц. Однако в разных странах сотрудничество участвующих сторон может строиться по-разному. В широком плане программы могут носить как централизованный, так и децентрализованный характер, а могут сочетать в себе и те, и другие свойства.

Пример децентрализованной политики противодействия насильственному экстремизму можно обнаружить в Германии. Правительство оказывает поддержку многочисленным местным и региональным неправительственным организациям, которые осуществляют инициативы по предотвращению и реабилитации по всей стране, при этом правительство ограничивается руководящей ролью, выделяя финансирование.

На другом конце диапазона – Франция. Правительство этой страны опирается на систему префектов – представителей государства в регионах и департаментах, – которые решают, как действовать в отношении экстремистов, и определяют, кого подключать к процессу дерадикализации.

Оба подхода сопряжены с преимуществами и недостатками. Тогда как при германском подходе расширяются права и возможности местных структур, которые способны завоевать доверие людей и сообществ, затронутых данной проблемой, французский метод «сверху-вниз» позволяет гарантировать, что при необходимости можно подключить всех заинтересованных участников. Недостаток заключается в том, что германские инициативы в области борьбы с насильственным экстремизмом остаются разнородными и фрагментарными в отсутствие всеобъемлющего участия федеральных властей. А по причине того, что во Франции программы по борьбе с насильственным экстремизмом курирует министерство внутренних дел, которое также руководит национальной полицией, некоторые семьи могут не проявлять желания сообщать о радикализации, опасаясь правовых последствий.

Другие государства действуют методами, находящимися посередине между этими двумя крайним формам. Датский подход – известный в международной сфере как «Модель Аархуса» – призван противодействовать радикализации посредством прочно закрепленного на институциональном уровне сотрудничества. Первоначально в эти сети входили школы, социальные службы и полиция, но затем к ним подсоединились психиатрические службы, система здравоохранения, тюремные учреждения и служба пробации. Подобное институциональное сотрудничество существует в каждом датском муниципалитете и является неотъемлемой частью структур управления (министерства также играют определенную роль в руководстве этим взаимодействием). Однако в то же время оно представлено в достаточной мере на местном уровне, и поэтому лица, сообщества и партнеры из гражданского общества имеют доступ к нему.

В Дании в рамках программы выхода для иностранных боевиков возвращающимся лицам предлагаются различные формы помощи с трудоустройством и образованием, жильем, психологической помощью и медицинским лечением. Эти программы призваны реинтегрировать, а не осуждать.© NBC News
)

В Дании в рамках программы выхода для иностранных боевиков возвращающимся лицам предлагаются различные формы помощи с трудоустройством и образованием, жильем, психологической помощью и медицинским лечением. Эти программы призваны реинтегрировать, а не осуждать.© NBC News

Помимо различий в организационной структуре у программ по предупреждению и реабилитации также могут быть разные задачи. В некоторых программах упор делается на разъединении, то есть, на том, чтобы положить конец насилию в поведении лиц; в других программах применяется метод дерадикализации, и они нацелены на изменение радикальных взглядов; а в других программах сочетаются обе эти цели.

Пример подхода дерадикализации – французские государственные центры «Предупреждение, интеграция, гражданство», в которых радикально настроенным (но не осужденным) лицам предлагаются уроки истории Франции, религии и философии, с тем чтобы привить им демократические и гуманитарные ценности. Первый такой центр открылся в сентябре 2016 года и рассчитан на 25 человек. Однако с февраля 2017 года центр пустует, после того как все девять человек, ранее занимавшихся в нем, покинули центр, либо добровольно, либо после приговора по уголовному делу, не закончив программы обучения в центре. Программа подверглась резкой критике в парламентском докладе в начале 2017 года в связи с тем, что не удалось подобрать лиц для участия в программе, тогда как налогоплательщикам центр обходится в 2,5 млн. евро в год.

Более часто страны сосредоточивают внимание на разъединении параллельно с дерадикализацией. Участникам подобных программ, будь то возвращающимся или радикально настроенным лицам, вообще не выезжавшим в зону конфликта, оказывается практическая помощь с финансированием, например, трудоустройства или квартиры. В Дании, например, в рамках программы выхода для иностранных боевиков по модели Аархуса возвращающимся лицам предлагаются различные формы помощи с трудоустройством и образованием, жильем, психологической помощью и медицинским лечением. Помимо подобного рода практической помощи по линии программы участникам предоставляется наставник по дерадикализации, к которому они могут обращаться за повседневной помощью и по религиозным спорам.

Суть вопроса

Возвращающиеся иностранные боевики явно представляют очередную серьезную проблему для политиков в решении постоянно меняющегося явления иностранных боевиков. Многие будут ратовать за «жесткий подход» – преследование в судебном порядке и длинные сроки тюремного заключения. Но должно быть ясно, что с их помощью всю проблему не решить, а меры уголовного правосудия надо усилить с помощью политики предотвращения и реабилитации.

Многие страны подходят к предотвращению и реабилитации по-разному, и поэтому крайне важно, чтобы в этих программах предусматривались должные оценки и чтобы обобщенный опыт широко обсуждался. На фотографии: научный сотрудник МКТЦ д-р Биби ван Гинкель выступает на специальном заседании Контртеррористического комитета ООН в июле 2015 года. © ICCT
)

Многие страны подходят к предотвращению и реабилитации по-разному, и поэтому крайне важно, чтобы в этих программах предусматривались должные оценки и чтобы обобщенный опыт широко обсуждался. На фотографии: научный сотрудник МКТЦ д-р Биби ван Гинкель выступает на специальном заседании Контртеррористического комитета ООН в июле 2015 года. © ICCT

Однако в этих программах предстоит еще проделать большую работу по оценке передового опыта. Как свидетельствует данный краткий обзор предотвращения и реабилитации в разных странах Европейского союза, эти программы дают хорошие результаты, когда они адаптированы к институциональной культуре страны и особенно тогда, когда эта культура поощряет взаимодействие различных заинтересованных сторон. Аналогичным образом делать упор на оказании радикально настроенным лицам прагматической помощи в восстановлении жизни, судя по всему, принципиально важно, чтобы они больше не возвращались к насильственному экстремизму, может быть, более важно, чем делать упор лишь на том, чтобы вывести их из-под влияния радикальной идеологии.

Многие страны подходят к предотвращению и реабилитации по-разному, и поэтому крайне важно, чтобы в этих программах предусматривались должные оценки и чтобы их результаты широко обсуждались, таким образом каждый может извлечь пользу из обобщенного опыта и избежать повторения прошлых ошибок.