Расширение НАТО и Россия: мифы и реалии

© REUTERS
)

© REUTERS

В своем выступлении перед российским парламентом 18 апреля 2014 года Президент Путин обосновал аннексию Крыма, подчеркнув при этом, какому унижению подверглась Россия из-за несдержанных Западом обещаний, в том числе якобы данного обещания не расширять НАТО дальше границ воссоединенной Германии. Слова Путина нашли отклик среди слушателей. За двадцать с лишним лет рассказ о предполагаемом «нарушенном обещании» не расширять НАТО на восток стал неотъемлемой частью российского постсоветского самосознания. И посему неудивительно, что эта версия исторических событий вновь появилась в контексте украинского кризиса. Постоянно вспоминать о прошлом – по-прежнему самый удобный способ отвлечения внимания от настоящего.

Миф о «нарушенном обещании» берет свое начало в уникальной политической ситуации, в которой оказались важнейшие политические фигуры в 1990 году, и которая сформировала их представление о будущем порядке в Европе. Политика реформ бывшего лидера СССР Михаила Горбачева уже давно вышла из-под контроля, балтийские страны требовали независимость, а в странах Центральной и Восточной Европы явно нарастало возмущение. Берлинская стена пала; Германия шла к воссоединению. Однако Советский союз все еще существовал, как и Организация Варшавского договора, центрально- и восточноевропейские члены которой говорили не о вступлении в НАТО, а скорее о «роспуске обоих блоков».

© REUTERS
)

© REUTERS

Быть может, из этих бесед у некоторых советских политиков и сложилось впечатление, что расширение НАТО, начавшееся с принятия в 1999 году Чешской Республики, Венгрии и Польши в члены организации, было нарушением обязательств. Некоторые заявления западноевропейских политиков, в частности, министра иностранных дел Германии Ганса-Дитриха Геншера и госсекретаря США Джеймса А. Бейкера можно в самом деле истолковать как общий отказ от какого-либо расширения НАТО дальше Восточной Германии. Однако эти заявления были сделаны в контексте переговоров о воссоединении Германии, а советские представители не уточняли, какие вопросы вызывают у них озабоченность. В важнейших переговорах «2+4», в результате которых Горбачев в конце концов принял членство объединенной Германии в НАТО в июле 1990 года, вопрос никогда не ставился. Как указал позднее бывший министр иностранных дел СССР Эдуард Шеварднадзе, мысль о том, что Советский союз и Организация Варшавского договора будут распущены, а НАТО примет бывших членов Варшавского договора, в то время выходила за грань воображения действующих лиц.

Но даже если и предположить, что уважая советские интересы безопасности, Геншер и другие в самом деле хотели предотвратить будущее расширение НАТО, им никогда не удалось бы этого сделать. С распадом Организации Варшавского договора и СССР в 1991 году сложилась совершенно иная ситуация: страны Центральной и Восточной Европы наконец-то могли утвердить свой суверенитет и самостоятельно определить цели своей внешней политики и политики безопасности. Поскольку они были нацелены на интеграцию с Западом, любой категорический отказ со стороны НАТО означал бы де факто дальнейший раскол Европы по бывшим разделительным линиям «холодной войны». Это означало бы отказ в праве выбирать союзническую структуру, закрепленном в Хельсинкском акте 1975 года. Такого подхода Запад никогда не смог бы придерживаться, ни с политической, ни с моральной точки зрения.

Головоломка расширения НАТО

Когда примерно в 1993 году, в связи с растущим давлением со стороны Центральной и Восточной Европы тема расширения НАТО начала по-настоящему обсуждаться, вокруг нее велась большая полемика. Некоторые ученые наблюдатели, в частности, возражали против принятия новых членов в НАТО, поскольку это неизбежно вызвало бы враждебную реакцию со стороны России и могло перечеркнуть положительные наработки, достигнутые после окончания «холодной войны». Действительно, с самого начала процесса расширения НАТО по окончании «холодной войны» больше всего Запад заботился о том, чтобы примирить этот процесс с российскими интересами. Вот почему уже на начальной стадии НАТО приступила к созданию условий для сотрудничества, которые будут способствовать расширению и в то же время развивать особые отношения с Россией. В 1994 году под эгидой программы «Партнерство ради мира» было учреждено военное сотрудничество практически со всеми странами евроатлантического региона. В 1997 году с подписанием Основополагающего акта Россия–НАТО был создан Совместный постоянный совет в качестве специальной структуры для консультаций и сотрудничества. В 2002 году, когда страны НАТО готовились к очередному крупному раунду расширения организации, был учрежден Совет Россия–НАТО, что придало отношениям более целенаправленный и структурированный характер. Эти шаги сочетались с другими попытками со стороны международного сообщества, направленными на то, чтобы Россия заняла полагающееся ей по праву место: Россия была принята в Международный валютный фонд, Всемирный банк, Группу 7 и Всемирную торговую организацию.

Россия так никогда и не истолковала эти события с той благосклонностью, на которую надеялась НАТО. Для министра иностранных дел России Примакова подписание Основополагающего акта Россия–НАТО в 1997 году стало всего лишь «ограничением ущерба»: поскольку у России не было средств, чтобы остановить расширение НАТО, она могла взять все, что страны НАТО готовы были предложить, даже рискуя при этом создать впечатление, что она согласна с процессом расширения. Фундаментальное противоречие, присутствующее во всех органах Россия–НАТО и состоящее в том, что Россия сидит за столом и может участвовать в совместном принятии решений по ключевым вопросам, но не может налагать вето, было непреодолимым.

© REUTERS
)

© REUTERS

В данном контексте доводы Запада о благонамеренности расширения НАТО никогда не смогли и, вероятно, не смогут прижиться. Призывать Россию признать благонамеренный характер расширения НАТО значит упускать из виду один из важнейших факторов: расширение НАТО, равно как и расширение Европейского союза, задумано как проект объединения континента. И в силу этого у него нет «конечной точки», которую можно было бы убедительно определить с позиций разума или морали. Иными словами, именно потому что процессы расширения обеих организаций не задуманы как антироссийские проекты, они не являются конечными и, как это ни парадоксально, обязательно будут восприниматься Россией как постоянные посягательства на ее статус и влияние. До тех пор пока Россия будет уходить от честного обсуждения вопроса о том, почему так много ее соседей стремятся взять курс на Запад, подобное положение дел не изменится, а отношения между НАТО и Россией будут по-прежнему в плену у мифов прошлого, вместо того чтобы смотреть в будущее.