Египет и Фэйсбук: пора обновить статус

Прежде чем стать героем революции Ваэль Гоним принадлежал к числу «золотой молодежи» новых СМИ. В середине 2010 года вы могли встретить 30-летнего руководителя Гугла у бассейна его виллы в Дубаях или за рулем «отличных машин», на которых он катался с друзьями.
Перенеситесь на полгода вперед, и вы увидите совершенно иную картину. Изможденный Гоним держит в руках микрофон на площади Тахрир, в своем родном Каире, выкрикивая по-арабски лозунги, обращенные к десяткам тысяч демонстрантов: после задержания на 12 суток режим Хосни Мубарака выпустил его на свободу. День спустя Гоним предстал как победитель. «Это была Интернет-революция, – заявил он Си-Эн-Эн. – Я назову это революцией 2.0.»

Что заставило Ваэля Гонима вернуться домой? И прав ли он в отношении революции в Египте?

Ответ на первый вопрос начинается с жестокого убийства в июне 2010 года 28-летнего египетского бизнесмена Халеда Саида. По чистой случайности у Саида оказалась видеозапись дележки коррумпированными полицейскими конфискованных наркотиков и наличных денег. Считается, что эта запись попала к нему случайно через блутус, пока он спокойно сидел в одном из Интернет-кафе в Александрии. Но Саид не удалил эти обличительные видеокадры, а, проявив смелость, разместил их в Интернете.

Точные обстоятельства убийства не вполне ясны. Но нам известно, что несколько недель спустя двое из этих полицейских увидели Халеда Саида, проходящего мимо Интернет-кафе. Они втащили его в кафе и напали на него. По словам свидетелей, его несколько раз подряд ударили головой о мраморный стол, а потом вытащили на улицу и забили до смерти.

Во второй раз Интернет играет определенную роль. В полицейском рапорте утверждается, что Саид умер оттого, что проглотил пакетик с марихуаной. Но его семье удалось получить от охранника морга фотографии тела покойного со следами побоев. Достаточно взглянуть на его свернутую в результате удара полицейским сапогом челюсть, чтобы убедиться в том, что полиция попыталась замаскировать улики. Наперекор египетским властям двоюродные братья Саида выложили фотографии в Интернете. Эта шокирующая сенсация стремительно разнеслась и дошла даже до Ваэля Гонима в Дубаях, и тогда директор маркетинга «Гугл» на Ближнем Востоке и в Северной Африке решил действовать. Он создал новую страницу в Фэйсбуке, на которой под заголовком «Мы все Халед Саиды» разместил эти снимки, скрыв свое настоящее имя под псевдонимом «Эль-шахид» (мученик). К концу января 2011 года более 350 тысяч человек присоединились к этой странице. И тогда 25 января Гоним призвал их выступить с протестом против египетского режима.

Западная аудитория увлеклась этим линейным повествованием. В нем объясняется, почему Ваэль Гоним вернулся на родину в Египет. Но не вполне ясно, что произошло после этого.

Одним словом, ряд наблюдателей считают, что линейное повествование продолжается, что группа Гонима на Фэйсбуке вдохновила десятки тысяч демонстрантов, вышедших на улицы 25 января, что привело в конечном итоге к свержению Мубарака. 30 января, например, «Ньюсуик» задал вопрос: «Кто такой Эль-шахид»? Как сообщил журнал, анонимный активист «стоял за египетским восстанием».

После того как он сообщил о себе, тот же журнал назвал Ваэля Гонима «борцом Фэйсбука за свободу». Тем временем «Нью-Йорк Таймс» взахлеб поведал о «Египте Ваэля Гонима». Как говорилось в статье, именно Гоним «объявит освобожденный Египет открытым для бизнеса».

Но некоторые наблюдатели, в том числе и я, не уверены, что Гоним организовал революцию или что он стоял за египетским восстанием. Или что это вообще была Интернет-революция – «Революция 2.0». Судя по всему, линейное повествование было преувеличено и выстроено по-иному, но оно недостоверно. Директор маркетинга компании «Гугл», несомненно, смелый человек. Но это не значит, что он прав.

Давайте начнем с основных фактов. Каков процент от 3,4 миллионов пользователей Фэйсбука в Египте следили в январе 2010 года за страницей Ваэля Гонима «Мы все Халеды Саиды»? У нас нет ни малейшего представления о том, сколько из них находились в стране на самом деле. В момент написания статьи у меня была возможность присоединиться к странице со своего аккаунта на Фэйсбуке в Великобритании. Сколько еще людей присоединились к этой странице, находясь за пределами Египта? Сколько десятков тысяч среди арабской диаспоры, в частности, американцев египетского происхождения? Никому не известно.

Количество демонстрантов 25 января создало исторический прецедент. Сыграла ли полугодовалая страница Ваэля Гонима на Фэйсбуке какую-либо роль в этом? Можно почти с уверенностью утверждать, что сыграла. Но другие факторы отодвигают ее на задний план, в частности, тот факт, что всего лишь за девять дней до этого в Тунисе был свергнут диктатор. Протесты, осмелюсь сказать, произошли бы вероятно и без помощи Фэйсбука или других социальных сетей, подобно Твиттеру. 25 января – национальный праздник в Египте.

Есть еще телевидение. Западные СМИ – и большинство египтян – впервые услышали о Ваэле Гониме, когда он появился на «Дрим ТВ» и дал интервью этому каналу буквально через несколько часов, после того как провел 12 суток в заключении. Он рассказывал о себе и плакал, вспоминая о демонстрантах, убитых во время его нахождения под стражей. По словам одного египетского журналиста, для революции это стало «зарядом адреналина прямо в сердце». Число демонстрантов резко возросло.

Но здесь есть очень существенное отличие: важное телевизионное интервью с экспертом по социальным СМИ, который, вероятно, стал олицетворением надежд Египта на будущее, имеет мало общего с самими социальными СМИ. Эти два вида СМИ перепутали. Скорее всего, телевидение (особенно спутниковое) возымело серьезное воздействие на египетскую революцию. По словам Фареса Брайзата из Арабского центра политических исследований, находящегося в Катаре: «Аль-Джазира дала людям голос, которого у них раньше не было».

Запад уже не в первый раз переоценивает значение социальных СМИ. Зеленая революция в Иране в 2009 году получила еще одно название – «Революция в Твиттере» (помимо прочих так ее называли «Вашингтон Таймс» и Всемирная служба Би-Би-Си). Использование социальных СМИ оппозиционным движением стало главной новостью во всем мире. В тот момент Клэй Шерки утверждал: «Свершилось! Великое событие. Это первая революция, которую социальные СМИ вынесли на мировую арену и преобразовали».

Но «Революция с помощью Твиттера» – явное преувеличение. В своей книге «Сетевые иллюзии» Евгений Морозов показывает, что, согласно аналитическим разработкам компании «Сисомос», занимающейся анализом социальных СМИ, «накануне выборов 2009 года в Иране было зарегистрировано лишь 19 235 аккаунтов на Твиттере (0,027 процентов населения)». Иными словами, как сказал год спустя редактор персидского отделения «Глобал войсес» Хамид Техрани: «Для Запада главным был не иранский народ, а роль западной технологии… Твиттер был важен в плане оповещения о происходящем, но его роль была преувеличена».

То же самое, вероятно, относится и к египетской революции, и к арабским восстаниям в целом. Западные СМИ намеренно сосредоточились на роли западной технологии, уделив намного меньше внимания тому факту, что диктаторов свергли активные уличные протесты – удивительно знакомый способ совершения революций. Хаотическая реальность арабских уличных протестов (в какой-то момент в Каире можно было наблюдать довольно странное зрелище – атаку на верблюдах) была по-новому «упакована» для западной аудитории. Нет сомнений в том, что это обрадовало 30 миллионов пользователей Фэйсбука в Великобритании и десятки миллионов людей, которым понравился фильм «Социальная сеть» в прошлом году.

Итак, отвечая на вопрос, был ли Ваэль Гоним прав насчет революции в Египте и была ли это «Революция 2.0», по-видимому придется ответить «нет».

А если вспомнить еще одно высказывание Гонима – «если хотите освободить общество, просто дайте ему доступ к Интернету», – идея приобретает наивный характер.