Двадцать лет назад я жила в Сараево, работала журналистом и освещала войну в Боснии и Герцеговине. Я стала очевидцем первых нападений сербов в 1992 году, заставших большинство босняков врасплох. Я писала об убийствах, изнасилованиях, депортациях, устроенных сербскими силами для «очистки» занятой ими территории от босняков и хорватов. Я вела репортажи о «войне в войне» между хорватами и босняками, когда Хорватия при тогдашнем Президенте Туджмане поддержала создание боснийско-хорватского карликового государства. Я писала о людях, живших под обстрелами, у которых изредка было электричество, которым было холодно зимой и порой почти нечего есть. Когда гибли близкие, было много горя, но еще были героизм и вера в лучшее будущее.

Когда во вторник 21 ноября 1995 года во второй половине дня по заснеженным улицам Сараево разнеслось известие о том, что в Дейтоне (штат Огайо) удалось заключить мирное соглашение, многие улыбались. «Это замечательно», – сказала 38-летняя зубной техник Драгана Заметица, вышедшая в магазин за продуктами. «Войны больше нет, обстрелов нет. Босния будет теперь развиваться. Скоро я будут получать настоящую зарплату и смогу подарить что-нибудь своим двум ребятишкам». Как и многие жители Сараево, сохранившие представление о единой многонациональной стране, г-жа Заметица считала мирное соглашение «несправедливым». Оно разделило Боснию на два «образования» – Республику Сербскую и боснийско-хорватскую Федерацию, – наделенные большой автономией.

Некоторые были совсем омрачены. «Ничего это соглашение не решило», – сказал Мерхудин Диздаревич, 46-летний солдат, подрабатывавший таксистом. «Гарантирую вам, что когда уйдут войска НАТО, будет новая война».

К счастью, он оказался не прав. НАТО проделала великолепную работу в Боснии, установив там долгосрочный мир. Под надзором контингента под руководством НАТО, насчитывавшего первоначально почти 60000 военнослужащих, были обеспечены предусмотренные соглашением разведение сил, передача территории и демилитаризация. Затем этот контингент оказывал поддержку в организации возвращения беженцев и задержании лиц, обвиненных в совершении военных преступлений. Ни один солдат НАТО не погиб в результате враждебных действий. Когда в 2004 году был выведен контингент НАТО, его численность сократилась до 7000. Их сменила военная миссия ЕС, в состав которой в настоящий момент входит 600 военнослужащих.

Однако другие надежды боснийцев не сбылись.

Экономика Боснии развивается очень медленно. ВВП на душу населения равно 28% процентам среднего показателя ЕС (в самой бедной стране ЕС, Болгарии, этот показатель составляет 45%). Безработица равна 28%, а средняя месячная зарплата – 425 евро.

Кроме Косово Босния – единственная страна бывшей Югославии, которая не смогла подать заявку на вступление в ЕС. Ее план действий по подготовке к членству в НАТО пребывает в спячке, хотя в Законе об обороне Боснии вступление в НАТО провозглашено целью страны.

Политика неэффективна и сеет распри, а ведущие политические фигуры часто блокируют друг друга. В последние годы язвительная риторика и обструкция государственных учреждений со стороны Милорада Додика, нынешнего президента Республики Сербской, а до этого пребывавшего много лет на посту ее премьер-министра, отравили политический процесс.

Про Боснию часто говорят, что в ней все «разладилось», и порой ее даже называют «недееспособным государством». Ее обвиняют в коррупции, засильи бюрократии и непреодолимом межэтническом размежевании. Мои друзья в Боснии утратили какие-либо иллюзии и разочарованы. В опросе за 2013 год половина опрошенных выбрали из десяти вариантов слово «летаргический», чтобы описать свое умонастроение. Только 14 процентов использовали слова с положительной коннотацией, такие как «оптимистический» и «довольный».

Двадцать лет назад я представляла себе лучшее будущее для Боснии.

Однако я не думаю, что все так мрачно, как обычно описывают. Среди действий, проведенных Западом, Босния выделяется как замечательный успех. Здесь стабильный мир. Беженцы смогли вселиться в свои квартиры и дома, и многие вернулись к родному очагу. Среди них – те, кто убежал или был выгнан по причине этнической принадлежности: одна треть боснийских и хорватских беженцев вернулись в Республику Сербскую, и в Федерации аналогичный процент возвращения национальных меньшинств. Есть большие показатели после кампаний этнических чисток времен войны. Есть свобода передвижения. Выборы проводятся часто и соответствуют демократическим нормам.

Да, есть коррупция, но ее нельзя назвать парализующей. Несмотря на наличие многочисленных уровней управления, нельзя сказать, что структуры управления расползаются во все стороны: в Швейцарии 2805 депутатов, а в Боснии 613, то есть в Швейцарии на душу населения их в два раза больше. Нет глубоких этнических размежеваний. Люди из всех сообществ общаются, разговаривают, торгуют друг с другом, и во многих местах проживают вместе.

На некоторых направлениях боснийскому руководству удалось добиться замечательного успеха. С 2009 по 2010 год были отложены в сторону все разногласия и выполнены непростые условия ЕС, чтобы получить право на безвизовый режим со странами ЕС, входящими в Шенгенскую зону. Были введены новые биометрические паспорта, усилен пограничный контроль, создана система убежища, активизирована борьба с организованной преступностью и коррупцией и налажено тесное сотрудничество с ЕС по вопросам безопасности.

Еще одним важным достижением стало создание с помощью НАТО объединенных вооруженных сил – небольшой профессиональной армии численностью 10000 солдат и 5000 резервистов с единой системой управления, состоящей из объединенного штаба и двух командований – оперативного и обеспечения. Вооруженные силы заменили три армии времен войны, которые насчитывали в конце войны более 400000 военнослужащих. В 2006 году Босния присоединилась к программе «Партнерство ради мира». Вооруженные силы Боснии направили свой контингент в состав миссии ИСАФ (МССБ) НАТО в Афганистане и для проведения операции «Индьюринг фридом» в Ираке, а также многочисленных миротворческих миссий ООН, как например, в Южном Судане, Либерии, на Кипре и в Конго.

Жизнь у боснийцев непростая. Они подверглись шоку, перейдя от мира к войне и от войны снова к миру, от плановой экономики к рыночной, от социалистической однопартийной системы к демократии. Многие до сих пор тоскуют по Югославии, где был достойный уровень жизни, свобода путешествовать и хорошо оплачиваемая работа. В отличие от стран Восточной Европы Босния не хотела избавляться от социализма – она его лишилась. Многие не нашли себя в новом государстве: это компромисс, а не то, за что сражались они или их родители в 90-е, и ожидаемых результатов нет.

Международное сообщество часто все усложняло по причине расхождения во мнениях о том, что надо делать. Некоторые выступают за введение «второго» Дейтона – новой государственной структуры – или по крайней мере за то, чтобы заставить боснийцев изменить Дейтонскую конституцию. Обычно это сопровождается призывами восстановить мощного «высокого представителя». Эта должность была создана на основании Дейтонского соглашения в целях выполнения гражданских аспектов мирных соглашений, и эта фигура была наделена обширными полномочиями. С 1998 по 2005 год сменявшие друг друга на этом посту высокие представители уволили сотни государственных должностных лиц и навязали большое число важных законов, что нельзя назвать демократическим принятием решений в действии.

Другие, в том числе и я, считают, что перемены должны прийти изнутри, чтобы гарантировать сопричастность людей, а также потому что на создание новой государственной организации потребуются годы и ресурсы, которые никто не хочет дать. Путь к членству в ЕС достаточно подталкивает страну к тому, чтобы в ней постепенно все наладилось. Но что заставляет структуру работать или меняться – политическая воля.

Применение обусловленности тоже не всегда шло на пользу Боснии. В 2009 году решение Европейского суда по правам человека потребовало реорганизовать трехстороннюю структуру президиума и верхней палаты парламента, состоящих из равного числа босняков, сербов и хорватов. Делалось это для того, чтобы «другие» – все те, кто не относит себя к этим трем сообществам, – могли служить в этих учреждениях, не объявляя при этом о своей принадлежности к одной из этих трех групп. ЕС сделал это условием принятия заявки Боснии на членство. В итоге это стало главным вопросом политической повестки дня. Было проведено около 200 заседаний, и при этом другие важные вопросы, такие как экономика, оставались без внимания. В прошлом году ЕС мудро решил отсоединить это требование от заявки на членство.

Условие для введения в действие плана действий по подготовке к членству в НАТО (МАП), поставленное Североатлантическим союзом, так же все больше выглядит нецелесообразным. Речь идет об официальной регистрации 63 военных объектов недвижимости, в основном казарм и зданий, используемых министерством обороны. Некоторые из них вообще не были зарегистрированы в социалистическую эпоху или до сих пор зарегистрированы как имущество бывшей Югославии.

Решение этого вопроса тянется с 2001 года, с момента Соглашения о правопреемстве между государствами-правопреемниками бывшей Югославии. Вопрос этот не решен по причине разногласия о том, кто является владельцем – образования или государство. В 2010 году министры иностранных дел НАТО поставили условие, согласно которому Босния присоединится к МАП только когда все военное недвижимое имущество будет зарегистрировано как государственная собственность Боснии, предназначенная для использования Министерством обороны Боснии.

Сегодня, когда прошло больше пяти лет, вопрос о военной собственности до сих пор не решен, у Боснии до сих пор нет МАП, а Россия более активно вмешивается на Западных Балканах, пытаясь помешать евроатлантической интеграции этих стран. Стоило ли затягивать из-за вопроса с регистрацией? Не думаю.

Регистрация пробуксовывает из-за Республики Сербской, где вступление в НАТО и так пользуется небольшой поддержкой. Согласно опросу, проведенному в 2012 году, в Боснии идею вступления поддерживают 65 процентов населения, но при этом в Республике Сербской – всего 38 процентов, а в Федерации – 82.

Благодаря постановлению Конституционного суда Боснии, принятому в 2012 году и закрепившему права владения государственной собственностью за федеральным государством, удалось добиться прогресса в последнее время. Опираясь на это постановление министерство обороны смогло, путем длительных юридических разбирательств, зарегистрировать 23 из 63 объектов военного имущества. Однако еще нельзя с уверенностью утверждать, что дело закончилось, поскольку Республика Сербская обжаловала эти действия министерства обороны на том основании, что недвижимость, находящаяся на ее территории, принадлежит ей. Только если суд не оставит эту апелляционную жалобу без удовлетворения и процесс регистрации продолжится, страны НАТО должны попытаться найти возможность привести МАП в действие без регистрации всей военной собственности.

В этом году также наблюдалось движение вперед на пути к ЕС. В июле 2015 года органами управления на всех уровнях была принята комплексная повестка дня в области экономической и социальной реформы, и началось ее выполнение. ЕС пообещал принять заявку Боснии на членство, если эта работа продолжится. Таким образом страна твердо встанет на путь вступления в ЕС, и ее взаимодействие с учреждениями ЕС интенсифицируется.

Босния не первый раз добивается прогресса. Но в прошлом затем всегда наступал застой, как правило, по вине самой страны, но иногда тоже по причине неразумных требований, предъявляемых международным сообществом. Однако настанет время, когда страна продолжит движение вперед, и это время может настать уже сейчас.