Назим Фекрат, афганский блоггер, независимый журналист и фотограф. © Nasim Fekrat
Сначала я бежал от жестокости талибов. Потом я провел какое-то время в лагерях для беженцев в Иране и Пакистане. Наконец, я попал на работу в Дубай.
Я был еще в Дубае, когда однажды вечером я услышал, как по радио «Би-Би-Си» объявили, что командир Северного альянса Ахмад Шах Массуд был убит двумя арабами.
Два дня спустя я смотрел «Си-Эн-Эн» и увидел, как самолет врезался во Всемирный торговый центр. Я думал, что это было кино, но потом переключился на канал «Аль-Джазира», потом на «Би-Би-Си», и понял, что это произошло на самом деле.
Некоторые мои афганские друзья были рады, услышав, что США планируют нанести удар по Аль-Каиде и «Талибану», предоставившему убежище Аль-Каиде. Через полгода после 11 сентября я забронировал билет, чтобы после долгих лет, проведенных в лагерях для беженцев, вернуться в свою страну.
В самолете люди пели, плясали, праздновали; вернуться домой после десяти, пятнадцати лет вдали от семей было невообразимо.
Я совершенно забыл о невзгодах и разрушениях, которые с беспощадными подробностями напоминали мне о гражданской войне. Я увидел американские колонны и колонны ИСАФ, патрулировавшие город, махавших им детей и раздававших карандаши и блокноты солдат.
Согласно министру образования Афганистана, сегодня более 8,5 млн. школьников, 37% которых – девочки, ходят в школу на всей территории Афганистана. © Nasim Fekrat
Мы приземлились дома. Кабул был в пыли, здания во всем городе были разрушены, школы и дома изрешечены пулями, и повсюду были подбитые танки и снаряды, оставшиеся после гражданской войны.
Как только я оказался в городе, я услышал музыку, доносившуюся из магазинов. На пустырях я увидел играющих детей. Небо над кабулом было полно летучих змеев, которых запускали дети. Жизнь вернулась.
Я совершенно забыл о невзгодах и разрушениях, которые с беспощадными подробностями напоминали мне о гражданской войне. Я увидел американские колонны и колонны ИСАФ, патрулировавшие город, махавших им детей и раздававших карандаши и блокноты солдат.
В 2002 году я поехал повидаться с родителями в свою деревню в центральной части Афганистана. Ничто не изменилось с моего рождения.
В доме по-прежнему была керосинка, не было нормальных дорог, люди передвигались, как и раньше, на ослах и лошадях. Там была только одна начальная школа, до которой от моей деревни надо было идти час, а до средней школы пешком было три часа. Во всем округе был лишь один медицинский центр. Связь была курьерская, а новости из соседней долины не доходили, разве что кто-нибудь отправится туда.
Когда я вернулся в деревню в 2009 году, я увидел нечто иное...
Однако когда я вернулся в свою деревню в 2009 году, я увидел нечто иное. На крыше родительского дома была солнечная батарея, а рядом с ней – спутниковая антенна. Вечером было электричество, и все смотрели телевизор. Круглосуточное, устойчивое, экологически чистое электричество в городе было для меня мечтой. Но здесь, в моей деревне, в большинстве домов были солнечные батареи, или они пользовались вечером общим генератором. Всего лишь в двух часах от моей деревни, рядом с центром округа, весь район круглосуточно снабжался электричеством, благодаря гидроэлектростанции.
Улицы Кабула усеяны Интернет-кафе, в которых афганская молодежь общается с остальным миром с помощью социальных СМИ. © Nasim Fekrat
Было три Интернет-кафе, забитых представителями нового поколения 90-х. Они едва помнят режим талибов. Они представляют образованную силу, владеющую новыми технологиями, далекую от их родителей-фермеров. Были молодые люди, которые служат в армии и полиции, а в некоторых семьях дочерям было разрешено ехать учиться за границу. Раньше это было бы немыслимо в столь традиционном племенном обществе.
Сегодня практически у каждого есть мобильный телефон. Моему отцу он очень нравится, потому что он устал от гостей, появлявшихся без объявления.
По данным Министерства информации и связи, в Афганистане 17 миллионов человек пользуются мобильными телефонами, и пять фирм-поставщиков услуг беспроводной связи обслуживают 80% территории страны. Сотни тысяч людей нашли работу. Тысячи людей идут работать в бурно развивающийся частный сектор.
В 2003 году в Кабуле едва можно было найти Интернет-кафе. Сегодня на каждом углу, на каждой улице есть Интернет-кафе, забитое молодежью, пользующейся Фэйсбуком и Твиттером.
Десять лет назад было только три радиостанции, вещавшие на коротких волнах. Сегодня сотни радиостанций круглосуточно вещают на частоте FM и развлекают своих радиослушателей различными программами. Существует больше 30 частных телевизионных станций и более 50 газет по всей стране. Люди более информированы, чем раньше, более образованы и соединены друг с другом, чем раньше.
Новая конституция гарантирует свободу слова, хотя афганская пресса еще сталкивается с определенными проблемами. Но по сравнению с тем, что было десять лет назад, это благодать.
Есть и другие подвижки. В моей долине пять школ, а раньше была только одна. Школьникам из моей деревни до школы пешком только 30 минут, а не час. Во всем округе 62 школы, а раньше было около 35. По данным местной переписи населения, в округе, в котором проживает около 160 тысяч человек, более 35 тысяч – школьники. Согласно министру образования Афганистана, сегодня более 8,5 млн. школьников, 37% которых – девочки, ходят в школу на всей территории Афганистана.
Когда я последний раз ездил в свою деревню, жители жаловались, что не могли найти молодого пастуха в этом году, потому что все мальчики ходили в школу. Есть несколько государственных и частных библиотек, а также ряд учебных центров для мужчин и женщин.
Сегодня сотни частных учреждений предлагают различные предметы, которые преподают афганцы, вернувшиеся из соседних стран. Сотни афганцев поехали получать высшее образование за границей по стипендии. Они играют большую роль в подъеме высших учебных учреждений в Афганистане.
В 2002 году в родной деревне Назима не было нормальных дорог, и люди передвигались на ослах и лошадях. С тех пор были построены дороги протяженностью в сотни километров. © Nasim Fekrat
Были построены дороги протяженностью в сотни километров, хотя они еще не заасфальтированы. Десять лет назад дорога от Кабула до моей деревни занимала от 12 до 14 часов. Сегодня на машине можно добраться всего за семь часов. В моей деревне было пять машин, одна была у отца, а в 2003 году не было ни нормальных дорог, ни машин.
В 2004 году мужчины и женщины из моей деревни впервые в жизни голосовали на президентских и законодательных выборах. Это было символичным, но изменило отношение людей к правительству.
Однако в городах жизнь была совсем другой. Темп развития был намного быстрее по сравнению с сельскими районами. Сегодня в Кабуле проживает более 5,5 миллионов людей, а в 2003 году – меньше миллиона.
Одним из самых крупных изменений стало улучшение здравоохранения. В 2009 году, когда я был в своей деревне, проводилась широкомасштабная кампания в пользу прививок, и люди охотно участвовали в ней. Мне в детстве никогда прививок не делали. Когда я приехал учиться в Америку, мне сказали, что надо сделать по меньшей мере 14 различных прививок; позднее анализ крови показал, что у меня есть иммунитет, и эти прививки мне не нужны.
Одним из самых крупных изменений стало улучшение здравоохранения.
Уровень детской смертности снизился. Среди жителей деревень очень распространена идея заводить меньше детей и быть более материально обеспеченными. Люди не стыдятся использования противозачаточных средств. Грамотность и информирование общественности с помощью радиостанций помогли жителям деревень научиться жить лучше.
Талибы поменяли тактику своих действий: они подрывают безопасность, закладывают самодельные взрывные устройства и увеличивают число нападений террористов-смертников, от которых часто гибнут или получают ранения афганские граждане. © Nasim Fekrat
Однако, рассказ обо всех этих положительных изменениях, возымевших серьезное воздействие на жизнь афганцев, не должен затмить ряд отрицательных моментов, число которых возросло в последние годы. К сожалению, отсутствие безопасности было серьезнейшей проблемой, насилие возросло, как и количество выращиваемого мака.
Больше всего пугает растущее по стране число наркоманов. В стране, в которой проживает около 30 миллионов человек, почти 2 миллиона – наркоманы. В южной части Афганистана талибы пользуются влиянием, а единственное средство финансирования – опий.
К тому же талибы сжигают школы и предупреждают родителей не посылать детей в школу. Причина очевидна: если дети будут ходить в школу, некому будет работать на полях, где растет мак, а когда они получают образование, они становятся более либеральными, и у талибов не будет шансов завербовать их.
Однако афганцы полны надежды и счастливы. Это сложно объяснить, но афганцы питают большое уважение к самим себе. Их жизнь переплетается с литературой, мифами, легендарными личностями, культурные традиции уходят корнями в их языки, историю и племенные традиции. Они гордятся своим прошлым и страной, в которой родился великий персидский поэт Руми и многие другие мыслители. Афганцы – очень поэтичный, саркастичный, счастливый и гостеприимный народ.
С другой стороны, конечно, афганцы очень беспокоятся о своем будущем и о том, что произойдет со страной после ухода американских и международных войск в 2014 году. Большинство афганцев считают, что Афганистан не окажется снова в руках талибов, потому что сегодня талибы не те, что в 90-е годы. Сегодня это группа мятежников, которые периодически подрывают безопасность, закладывая самодельные взрывные устройства (СВУ) или организуя теракты смертников против гражданского населения.
Произошел ряд изменений и в обществе. Хватка старейшин постепенно ослабла, и они уже в меньшей степени притязают на авторитарную мудрость и контроль над обществом. Постепенно исчезает роль Уламы (видных духовных фигур). Афганская молодежь – новая сила – пришла на смену старейшинам и духовным лицам, принеся с собой знания и новую энергию. Новое поколение хочет, чтобы на смену старым племенным кодексам и нормам пришли демократия, права человека и верховенство закона.
Как афганский блоггер и фотограф я внимательно слежу за темпом перемен. Легко не замечать изменений в тени насилия, но, честно говоря, Афганистан очень серьезно изменился с 2001 года.
Афганцы постоянно на все жалуются; для них никогда нет совершенства. Общепринятая мудрость заключается в том, чтобы трудиться не слишком усердно в этом мире и сосредоточиться лишь на приятном времяпровождении с семьей и друзьями. Однако теперь они поняли, что упускают возможности, и, несомненно, существует лишь один способ изменить Афганистан – с помощью молодого поколения этой страны.
США и международное сообщество должны инвестировать в молодое поколение афганцев как новую силу, если они действительно хотят перемен и устойчивого Афганистана после 2014 года. В 2008 году ООН объявила, что 68% афганского населения моложе 25 лет.
В 2008 году, на Олимпийских играх в Пекине Рохуллах Никпай выиграл первую олимпийскую медаль в истории Афганистана, получив бронзу в соревнованиях по тхэквондо. Вся страна ликовала, и его достижение вселило надежду и упорство в афганскую молодежь.
Как афганский блоггер и фотограф я внимательно слежу за темпом перемен. Легко не замечать изменений в тени насилия, но, честно говоря, Афганистан очень серьезно изменился с 2001 года. Десять лет назад нужен был год, чтобы отправить письмо моему брату в Иран, и еще год, чтобы получить ответ, если нам повезет и кто-нибудь заедет к нам в деревню. Прошло десять лет, и теперь я сижу в общежитии своего университета в Пенсильвании и общаюсь с семьей в деревне.
Отец по-прежнему удивляется, когда слышит мой голос по телефону из этой части света, и во время нашего последнего разговора он сказал мне: «Сын мой, Назим, такое чувство, что ты сидишь рядом со мной, так хорошо тебя слышно». Моя страна, моя судьба так сильно изменились!