Новые поля смерти?

Согласно недавнему докладу, подготовленному для Комитета по внешним сношениям Сената США, американские разведывательные структуры по-прежнему считают, что пожертвования от богатых сторонников в странах Персидского залива являются основным источником финансирования талибов, Аль-Каиды и прочих экстремистских групп, действующих в районе афгано-пакистанской границы.

Однако, если присмотреться к их повседневной деятельности на местах, напрашивается другой вывод. Защищают ли они торговлю опием, занимаются ли похищением людей, ограблением банков, контрабандой оружием, вымогательством или незаконной торговлей людьми, группы такфири [придерживающихся жесткой линии мусульман] по обе стороны границы действуют сегодня скорее как мафиози, а не моджахеды.

Сложно делать какие-либо обобщения о широкой повстанческой деятельности в Афганистане и Пакистане, поскольку существует много различных антиправительственных групп, действующих по обеим сторонам линии Дуранда, и они не всегда ведут себя одинаковым образом. По-прежнему поступают сообщения о том, что лидеры экстремистов просят и получают пожертвования наличными от сочувствующих членов сообщества.

Но все больше и больше создается впечатление, что антиправительственные группы в Афганистане и Пакистане ежедневно тратят значительные усилия, стараясь привлечь финансирование преступными методами, и эта вовлеченность в преступную деятельность меняет и их стратегию на поле боя, и основополагающий характер широкой повстанческой деятельности.

Изменения, происходящие с афгано-пакистанскими мятежниками, не являются ни новыми, ни единственными в своем роде: исторически во всем мире мятежники и террористические группы постоянно прибегали к преступлениям для поддержания своей деятельности. И со временем заработанные преступным путем средства разлагали преданность первоначальной идеологии. Аналогичные метаморфозы претерпели и ФАРК, и ИРА, и Хизбалла, и возможно самым известным в истории примером является сицилийская мафия, которая начинала во многом как движение «Талибан», защищая этническое сообщество от перегибов местных правителей.

В южном и юго-восточном Афганистане, где «Талибан» защищает и собирает налоги с многомиллиардного рынка опия, начиная с 2001 года мятежники стали более активно участвовать в торговле.

Изначально командиры талибов ограничивались прежде всего взиманием налогов с партий наркотиков, которые проходили через контролируемые ими зоны, а затем стали охранять партии опия и лаборатории по производству героина. Сейчас часто говорится о том, что командиры талибов руководят своими собственными лабораториями, число которых на территории, удерживаемой мятежниками, резко возросло.

Также растет число доказательств того, что некоторые афганские командиры талибов контролируют партии наркотиков, покидающие территорию Афганистана, что свидетельствует о расширении сферы преступного влияния движения «Талибан».

Несмотря на то, что командиры талибов объединили свою деятельность по торговле опием, было бы неверно утверждать, что «Талибан» контролирует рынок наркотиков. Наркокартели, базирующиеся в основном в Пакистане и зависящие от связей как с антиправительственными, так и с государственными структурами, по-прежнему принимают ключевые решения и извлекают самую большую прибыль.

И хотя понятно, что растущее число командиров талибов участвуют в этом прежде всего из-за денег, было бы также неверно заключить из этого, что движение в целом отказалось от своей цели добиться вывода западных войск из Афганистана. Правильнее было бы утверждать, что небольшой костяк истинных сторонников по-прежнему руководит афганским «Талибаном», и нет явных доказательств, что эти лидеры живут на широкую ногу, благодаря средствам, вырученным от защиты незаконного оборота наркотиков и взимания с него налогов.

Ключевой вопрос, который должны задавать западные разведывательные структуры – как руководство «Талибана» собирается распорядиться огромными суммами, получаемыми от торговли наркотиками и прочей преступной деятельности, размер которых составляет, по моим оценкам до полмиллиарда долларов в год.

Эти огромные преступные барыши поступают не только от наркотиков. Начиная с 2001 года, группы мятежников и такфири по обеим сторонам линии Дуранда расширили свое участие в обширной преступной деятельности. Растет индустрия похищения людей: банды преступников и группы мятежников сотрудничают в похищении богатых бизнесменов и последующей их продаже семьям.

В прошлом, чтобы сделать политическое заявление, жертв похищений часто обезглавливали перед камерами. Наиболее известный случай произошел с репортером «Уолл-Стрит Джорнал» Дэниэлом Перлом. Недавнее похищение корреспондента «Нью-Йорк Таймс» Дэвида Роде продемонстрировало, что деньги стали теперь главным стимулом. Как сообщили источники на Территориях племен федерального управления (ТПФУ) в Пакистане, мятежники, державшие в плену господина Роде, изначально просили 28 млн. долларов за его освобождение.

На других участках театра военных действий мятежники занимаются контрабандой лесоматериалами, людьми и продажей изумрудов на черном рынке. В отдельных случаях мятежники прибегают к ограблению банков: боевики, верные погибшему лидеру пакистанских талибов Байтулле Мехсуду, например, ограбили недавно автомат для размена денег в южном портовом городе Кaрачи, а затем контрабандно доставили деньги на Территорию племен федерального управления.

Схема, по которой различные группы взаимодействуют друг с другом, похожа на взаимоотношения преступных мафиозных кланов. Иногда они сотрудничают, иногда борются друг с другом: пример тому – недавняя борьба за власть в Южном Вазиристане вслед за убийством г-на Мехсуда.

Во многих случаях, когда мятежники и группировки такфири воюют друг с другом или когда группировки ведут междоусобную борьбу, борются они из-за денег. Для устранения этих проблем периодически проводятся встречи руководителей различных групп, на которых решается, кому на какой территории действовать.

Целью сотрудничества различных групп обычно является зарабатывание денег. Поступают сообщения о том, что натиск пакистанских талибов в северо-западных районах этой страны частично финансировался другими отделениями большого повстанческого движения. Один из моих исследователей недавно брал интервью у боевиков нижнего звена в Баджауре, которые рассказали ему, что узбекские и афганские боевики начали привозить чемоданы наличных денег, якобы для того, чтобы оплатить операции в провинциях Свот и Бунер.

Поступают аналогичные сообщения из провинции Кундуз, расположенной в северной части Афганистана, где в последние месяцы наблюдалась резкая активизация талибов. Один из моих исследователей узнал от местного руководства, что узбекские боевики консультировали афганских талибов, выдвигавшихся вновь в провинцию.

Американские работники, отслеживающие группу ХИГ (Хезб-и-Ислами Гульбуддин) в восточном Афганистане, обнаружили доказательства того, что действующие в этом районе иностранные боевики направляют средства мятежникам в Чечню и Центральную Азию. И, быть может, еще тревожнее растущее число признаков того, что некоторые боевики в Афганистане связаны с уличными преступными группировками на Западе.

Как указывается в недавнем докладе для Сената США, работники американских разведывательных органов по-прежнему считают, что Аль-Каида не играет никакой роли и не извлекает прибыли из оборота наркотиков в Афганистане и иных видов преступной деятельности. Полагаю, это мнение ошибочно.

Проводя исследование для книги «Семена террора», я обнаружила доказательства того, что лидеры Аль-Каиды и тесно связанные с ними иностранные боевики, в частности, Исламское движение Узбекистана, играли роль координаторов. Мне не удалось обнаружить большого числа доказательств участия Аль-Каиды в непосредственных операциях, связанных с торговлей наркотиками, – координации поставок наркотиков или организации работы лабораторий по производству героина. Тем не менее, вполне ясно, что высокопоставленные члены Аль-Каиды установили контакты и способствовали завязыванию отношений, позволивших провести крупные сделки по наркотикам, преодолев при этом границы племенных районов, округов и стран.

Вместо того, чтобы обсуждать, извлекают ли террористические группы для себя выгоду из преступной деятельности, или пытаться просчитать, какой процент денежных средств поступает за счет преступной деятельности, разведывательные службы поступили бы мудрее, сосредоточив свои усилия на выявлении и перекрытии денежных потоков, предназначенных для мятежников, экстремистских и террористических групп (а также, разумеется, коррумпированных государственных лиц и структур). Уменьшение источника финансирования врага параллельно с улучшением управления – это принципиально важные оплоты любой кампании, направленной против мятежников, и Афганистан и Пакистан не станут исключением из правил.