Генеральный секретарь НАТО: меняющаяся должностная инструкция?

В тот момент, когда НАТО исполняется шестьдесят лет, первый генеральный секретарь этой организации лорд Хэстингс Исмэй несомненно удивился бы тому, насколько изменилась роль генерального секретаря НАТО.

От фактически управленческой работы, сутью которой было продвигать консультации внутри Североатлантического союза, эта должность проделала большой путь и сегодня сопряжена с гораздо большей ответственностью за формирование оперативной и стратегической роли НАТО в мире.

Когда НАТО появилась на свет в 1949 году, у этой организации не было генерального секретаря. С началом войны в Корее страны НАТО создали должность главнокомандующего Объединенными вооруженными силами в Европе, пытаясь повысить военную интеграцию всего Североатлантического союза. Первый Главком ОВС НАТО в Европе, американский генерал Дуайт Эйзенхауэр придал НАТО новый престиж и уважение. Но вскоре стало очевидно, что должности главкома ОВС НАТО в Европе не было достаточно для того, чтобы способствовать необходимому политическому диалогу и сотрудничеству среди стран НАТО.

В связи с этим, когда НАТО исполнилось три года, в 1952 году была создана должность генерального секретаря. Главная задача генерального секретаря – помогать странам-союзницам в достижении консенсуса. Генеральный секретарь не наделен правом голоса в Североатлантическом совете, и поэтому во многих отношениях он является лишь слугой стран-членов НАТО, стараясь укреплять сотрудничество и содержательные консультации. Таким образом, полномочия этого должностного лица довольно ограничены по своему масштабу. Первые несколько лет на должности генерального секретаря лорд Исмэй оставался в тени, ему не позволялось выступать без разрешения стран-союзниц, и до 1955 года он даже не выполнял обязанности председательствующего на заседаниях Совета.

Однако с тех пор политический руководитель НАТО стал играть ключевую, а порой и центральную роль при принятии решений странами НАТО. Он определял развитие Североатлантического союза, намечая ключевые стратегические концепции по мере того, как НАТО приспосабливалась к новым условиям безопасности.

Несмотря на то, что в штаб-квартире НАТО многие понимают, сколь важна эта должность, большое число исторических и аналитических работ о НАТО уделили очень мало внимания той роли, которую играли одиннадцать генеральных секретарей. Это весьма досадно с учетом очень большого влияния, которое может оказывать и оказывал политический лидер НАТО.

Например, среди бывших генеральных секретарей лорд Питер Кэррингтон был практически обойден вниманием или похвалой за свою роль руководителя НАТО с 1984 по 1988 годы. Кэррингтон сам признает в своих мемуарах, что испытывал чувство разочарования, пребывая на посту в НАТО, частично из-за отсутствия какой-либо реальной власти или авторитета, которыми был бы наделен генеральный секретарь. Лорд Исмэй и иные предшественники наверняка разделяли это чувство.

Однако, как отмечает бывший помощник генерального секретаря НАТО Робин Биард, с момента назначения на пост генерального секретаря Кэррингтон «внушал почтение» и благодаря нему, к Североатлантическому союзу стали относиться с новым уважением. По словам бывшего посла США при НАТО Дэвида М. Эбшаяра, Кэррингтон руководил организацией, проявляя мастерство, благодушие и обходительность в работе с многочисленными и разнообразными людьми во всем Североатлантическом союзе. В ряде очень сложных моментов личные дипломатические качества Кэррингтона оказались крайне важны и помогли выработать консенсус среди стран-союзниц.

Девятый генеральный секретарь НАТО Хавьер Солана также продемонстрировал потенциальное влияние, которым может обладать генеральный секретарь. Его наследие как политического лидера НАТО особо значимо.

Как отмечает писатель Рональд Д. Асмус, во время встречи в верхах в Мадриде в 1997 году, когда вопрос о расширении НАТО привел к спорам среди стран-союзниц, они обратились к Солане, чтобы выйти из этой политической полемики. Солана провел консультации со странами-союзницами, и ему удалось в конечном итоге найти компромисс, в результате чего Чешская Республика, Венгрия и Польша получили приглашение вступить в организацию.

Спокойная дипломатия Соланы и умелое обращение с языком также пошли в дело в 1998 году, когда в Брюсселе велись споры о том, как реагировать на насилие и агрессию на Балканах. И вновь именно Солана установил, что все страны НАТО могли согласиться с тем, что существует «достаточная правовая основа» для НАТО, чтобы разрешить применить силу на Балканах, в результате чего в 1999 году была проведена операция «Эллайд Форс».

С самого начала военных действий в 1999 году Солана играл ключевую роль, давая советы главнокомандующему ОВС НАТО в Европе генералу Уэсли Кларку касательно того, какого рода военные цели страны-союзницы поддержат. Опять-таки, Солана сыграл ключевую роль, позволив операции развиваться как можно быстрее, сохраняя при этом среди девятнадцати стран, бывших тогда членами НАТО, политический консенсус, необходимый для ведения военных действий.

Несомненно, среди наиболее влиятельных генеральных секретарей НАТО наследие Манфреда Вернера заслуживает особого внимания. Вернер – первый и единственный германский генеральный секретарь НАТО – дал Североатлантическому союзу особые навыки, которые во многом определили сегодняшние достижения НАТО.

Во-первых, Вернер обладал необыкновенным умом, способным вписать вопросы и проблемы в более широкий контекст стратегических интересов Североатлантического союза. Отчасти, его способность стратегически мыслить помогла продвинуть НАТО к новой Стратегической концепции, согласованной во время встречи в верхах в Риме в 1991 году. Это подготовило почву для миротворческих операций и операций кризисного регулирования НАТО, которые во многом определили ее роль в современном мире.

Помимо этого, Вернер увидел намного раньше других преимущества в налаживании связей между НАТО и Советским Союзом, а затем вновь образовавшимися демократическими странами Восточной Европы, стараясь тем самым интегрировать их в демократическую Европу. По своей собственной инициативе он использовал свое влияние генерального секретаря для выстраивания новых отношений в Восточной Европе, заложив таким образом основу для крупнейших раундов расширения членского состава на саммитах в Мадриде, Праге и Бухаресте. Проницательность Вернера помогла подготовить политическую почву для движения НАТО на восток и для последующего содействия в модернизации и демократизации большого числа вооруженных сил этих бывших коммунистических стран.

Влияние Вернера также чувствовалось в Североатлантическом совете, до такой степени, что, как считали некоторые его современники, консенсуса не удавалось достичь, пока Вернер не одобрял соответствующую политику. Он пользовался неформальным авторитетом, благодаря обширным дипломатическим контактам среди стран-членов, знанию конкретных проблем, а также силе его личности.

Один из наиболее памятных случаев – его присутствие на важнейшем заседании Североатлантического совета в апреле 1994 года. Он был болен раком, унесшим в конце концов его жизнь в августе 1994 года. В сопровождении доктора, явно страдающий от потери веса и с внутривенными питательными трубками, виднеющимися из-под воротника рубашки, Вернер успешно лоббировал страны-союзницы, чтобы НАТО приняла военные меры в ответ на многократные нападения на гражданское население Боснии. Документально подтверждено, что после того, как больной Вернер поднялся с постели в Аахене, Германии и прибыл на заседание в Брюссель, его присутствие сыграло важнейшую роль для достижения консенсуса, необходимого для проведения военных действий.

Осуществляя руководство в новой обстановке безопасности, когда Североатлантический союз взял на себя новые функции в борьбе с терроризмом в Афганистане, в ведении миротворческих действий и оказании гуманитарной поддержки в Косово, Судане и Пакистане, Яап де Хооп Схеффер также оставил свое наследие как политический лидер НАТО.

Как и Вернер, де Хооп Схеффер заставил НАТО пойти дальше того, что считалось возможным до его избрания на пост генерального секретаря. Стараясь сформировать новые партнерские отношения для борьбы с терроризмом, де Хооп Схеффер выступал в качестве посланника НАТО во всем мире и нанес, в частности, беспрецедентные визиты в Азию, Ближний Восток и Австралию.

Как и его предшественник – лорд Робертсон, – повторявший как заклинание «силы и средства, силы и средства, силы и средства», де Хооп Схеффер часто подчеркивал, что Североатлантический союз должен тратить больше средств на оборону и в большей мере сотрудничать в этой сфере. Его цель во многом схожа с целью, которую преследовал Робертсон: альянс, способный быстро реагировать на новые и неотложные проблемы безопасности и кризисы. Де Хооп Схеффер продолжал добиваться этих инвестиций, которые, по мнению практически всех военных аналитиков, отвечают наилучшим интересам НАТО.

Но первоочередной задачей для де Хооп Схеффера явно была миссия НАТО в Афганистане. С первого дня на должности генерального секретаря и до 2009 года де Хооп Схеффер использовал свой пост для того, чтобы сделать все возможное для повышения шансов НАТО на успех в Афганистане. При этом он часто призывал выделить больше ресурсов, как гражданских, так и военных, для укрепления демократии и мира в Афганистане. И хотя де Хооп Схеффер с готовностью признал, что НАТО по-прежнему брошено много вызовов в Афганистане, его пристальное внимание и приверженность успеху этой миссии будут одними из наиболее значимых особенностей того наследия, которое оставит по себе этот генеральный секретарь.

Североатлантический союз вступает в новую эру и с новым руководством. Человек, занимающий этот пост, может существенно изменить способность НАТО к действиям, развитию и реагированию на новые обстоятельства. А значимость роли генерального секретаря, от Исмэя до де Хооп Схеффера имела тенденцию расти.